Так, на всякий случай

[nakedsword]

Сюжет пиратской аушки про шевалье, которую я вряд ли когда-нибудь напишу. За идею спасибо мадам Бассен с ее больноублюдочным воображением.

Первым делом я споткнулась о вопрос, какого хера, собственно, Людовик наш Осторожный стал бы ссылать шевалье на галеры, в каком случае это могло произойти, учитывая гизовский клан за его спиной, который злить - все равно что дерьмо бить палкой: ему ничего, а ты обляпаешься. Если даже Генриетта с братом не сумели выкрутить ему руки своим договором. Последней каплей для Фуке, например, стало то, что он покусился на Лавальершу, но именно последней, а перед ней же были все его махинации и понты. Понтов шевалье не занимать, осталось придумать махинации. Или даже не столько придумать, сколько пойти по стопам сценаристов первого сезона "Версаля" и вообразить, что шевалье действительно участвовал в заговоре с целью посадить на трон Филиппа. Конечно, вместе со всей своей кликой (а кстати, кто даст гарантию, что такие идеи не витали в воздухе?).
А значит, когда заговор раскрывают, то все оказываются под ударом: и Луи д'Арманьяк, и Марсанчик, и дядя д'Эльбеф, и кузены д'Аркур и де Рие, и Виллеруа, и даже, возможно, Лувуа. Поэтому никто не может за него заступиться, даже и Филипп, потому что и он оказывается под подозрением.
Суть заговора вот в чем: Луи д'Арманьяк как Главный конюший знает все о перемещениях Людовика из замка в замок и сам их готовит. И очередной переезд он собирается подготовить так, чтобы карета с его величеством, королевой и дофином проехала по одному старому мосту, который в принципе был крепкий, пока ему не подпилили опору. Карета должна была рухнуть в бурную весеннюю реку, а чтобы отвести от своего клана подозрения, свалиться с моста должен был и Луи, и мадам д'Арманьяк в карете, и, возможно, и шевалье, сопровождавший, скажем, королеву. Карету окружали бы специально подобранные и обученные пажи с Большой конюшни - все связанные с Гизами вассальной присягой, узами крови и обязательств, уходящих вглубь веков, а также, в некоторых случаях, и кое-чем еще, по чему был специалистом шевалье. Пажи должны были проследить, чтобы кто надо утонул, а кто не надо всплыл.
На этом месте они и спалились. (Мне вообще нравится думать, что шевалье сам был кузнецом всех своих счастий и несчастий, а не игрушкой судьбы.) В те годы шевалье еще порой переоценивал свои силы и слегка или не слегка зарывался. Вот он и решил насчет одного пажа, что тот достаточно зазомбирован магией его члена, а оказалось, что нет. Оказалось, что паж хотел чистой и светлой, а когда понял, что не получит ее, пошел и сдал всех Кольберу.
Но перед тем предупредил шевалье - он ведь не хотел его уничтожить, а только разлучить с Филиппом. И конечно, он не признался, что сам и был предателем, желая выставить себя наоборот спасителем и тем самым заслужить у шевалье дополнительные очки. Паж думал, что вот сейчас они вместе убегут на край света и будут там счастливы, но шевалье поступил иначе. (Кстати, читатель-то может и не знать почти до самого конца, что предателем был этот паж.)
Шевалье срочно сообщил всем своим, что все пропало, и они успели скрыться во всяких Голландиях, но шевалье остался. Сначала он пытался уговорить бежать Филиппа, который не был посвящен в заговор не столько по причине болтливости, сколько потому, что вряд ли бы он одобрил братоубийство. Шевалье признается ему во всем, понимая, что Филипп его не простит, но напрасно: Филипп отказывается покидать Францию. Он говорит, что ни в чем не виноват, а значит, ему нечего бояться. Конечно, он в ярости и прогоняет шевалье прочь, но на самом деле он хочет остаться для того, чтобы попытаться его отмазать. Он хочет, чтобы шевалье тоже смог спастись, и только поэтому говорит ему: "Пошел вон".
Шевалье уходит, но недалеко. Он тоже решает остаться с аналогичной целью - отмазать Филиппа. Ну и еще с кое-какими, например, выяснить, кто предатель. Однако тот паж тоже сбежал, и получается так, что из всех заговорщиков хватают только шевалье. Конечно, то, что остальные смылись из Франции, бросает на них тень, но все-таки не такую густую, как если бы кто-то дал показания.
Насколько я помню, тогда уже при допросах не пытали, но можно же устроить веселую жизнь арестанту массой разных способов, и шевалье все их переносит с честью. Он по-прежнему очень много о себе воображает и думает, что может выдержать что угодно. Он категорически отрицает, что вообще существовал какой-то заговор, это все клевета, а его подельники скрылись, потому что боялись не отмазаться от этой клеветы, как вот сейчас не удается и шевалье, несмотря на то, что всех доказательств - только анонимное письмо и таки подпиленная опора моста, но еще же не факт, что это по приказу Луи ее подпилили.
Людовика меж тем, как водится, интересует только одно: участвовал ли его брат в заговоре или нет. Он приходит в тюрьму к шевалье и организует беседу один на один. Говорит ему: скажите правду, только мне, и какая бы она ни была, я вас отпущу, и семейство ваше прощу. И шевалье на это ведется как лох, потому что у него голова полна всякого рыцарства. Шевалье отвечает: да, заговор был, но ваш брат о нем ничего не знал до последнего, а если бы узнал, то сразу был сдал.
(И опять же можно заронить у читателя для пущей интриги подозрение, что так оно и было.)
Король говорит: спасибо, до свиданья, увидимся на Гревской площади. Что? Я давал слово? Ничего такого не помню.
И шевалье понимает, что погубил и себя, и весь свой клан. Помощи ждать неоткуда - Филипп его вроде как ненавидит, а остальные в бегах.
Филипп же бросается в ноги к королю и умоляет не казнить шевалье. Сам он думает, что это все Генриетта подстроила (и читатель пусть тоже засомневается, чтобы, как в детективе, было несколько подозреваемых). Король от него отмахивается, и тогда Филипп увозит Генриетту в Вилле-Котре, поставив под угрозу переговоры с Карлом.
Тут еще и дворяне начинают потихоньку возбухать: почему это схватили молодого человека ни за что ни про что, можно сказать, целый род оклеветали. Заговор? Доказательств нет. Неужто возвращаются мрачные времена Ришелье? И Людовик делает ход конем: пишет Филиппу, мол, возвращайся, отпускай жену в Англию, а я за это шевалье заменю казнь на ссылку, а там, глядишь, еще что-нибудь придумаем.
Филипп тоже ведется и делает, как брат просит, но брат заменяет казнь на ссылку не куда-нибудь, а на галеры, предварительно лишив шевалье дворянского звания. Мол, он злоумышлял против величества, в чем сам величеству и признался. А остальные участники заговора признаются невиновными и могут вернуться из своих голландий (но они, конечно, не идиоты и не возвращаются). Дворян это успокоило, а Филиппа взбесило, но король Филиппа не считает серьезной проблемой. А зря.
Он опять уезжает, только не в Вилле-Котре, а в Орлеан или Бордо, где еще Фронду хорошо помнят, причем без Генриетты, и начинает там мутить воду. Первым делом требует развода по причине неверности жены, полощет ее грязное белье на всю Европу, ведет обширную переписку. Карл в ярости, говорит Людовику, чтоб засунул свой договор себе в жопу. Тройственный союз снова цветет и пахнет, в Голландии не повоюешь. А еще к тому же недовольные крепнущим абсолютизмом Людовика дворяне все-таки начинают постепенно верить в Филиппа, чему способствуют всякие его хитрые ходы, которые он предпринимает по совету Гизов. Не за горами новая Фронда.
Но шевалье от этого не легче, он вообще об этом ничего не знает, потому что каторжникам политинформацию не читают. Попав на галеры, он быстро понимает, что жизнь его к такому не готовила и все, что было раньше, - только цветочки. Его унижают, пиздят, как начальство, так и товарищи, - чтоб не заносился. (Дальше уже пошла Анжелика.) Когда он думает, что вот-вот от этого всего сдохнет, к нему с небес спускается ангел, правда, довольно мерзкой наружности, в лице капитана судна. Приглашает в каюту, угощает вином, обедом. Он сразу на шевалье нацелился, но решил сначала его помариновать, чтобы не кобенился долго. И шевалье умом понимает, что не надо сейчас выпендриваться, а просто дать, но тело его предает, и он в разгар жарких ласк дает капитану в морду. Следует более или менее больноублюдочное наказание, после которого шевалье обязательно покончил бы с собой, если бы был в силах пошевелиться.
Но тут из кустов выезжает рояль, да какой! На судно нападают берберские пираты с молодым красивым капитаном, а берберы, кстати, реально очень красивый народ, я лично знала одного берберского юношу из Туниса, который выглядел примерно так, минус паранджа:

Ремесло у этих пиратов простое: они торгуют людьми. За кого можно, требуют выкуп, остальных продают на рынке рабов. Берберский капитан первым делом хватает французского капитана и умелыми пиздюлями выбивает у него информацию, за кого еще из экипажа судна можно получить выкуп. Француз указывает на шевалье, хотя предпочел бы этого не делать.
Тем временем шевалье кажется, что он очнулся в раю (где-нибудь на берегу, где у пиратов база, потому что ну его нафиг это море). Берберский капитан поражает его своей красотой и варварским гостеприимством, есть только одна проблема: выкуп платить за него некому. Родня в бегах и обнищала, а Филипп, как думает шевалье, его и знать не желает. Если бербер об этом догадается, он его продаст, и не исключено, что в публичный дом. В один из таких домов он шевалье водил, и тот столкнулся там с французом не самого низкого происхождения и выслушал его печальную историю. Себе такой истории не хочется, и шевалье говорит, что да, герцог Орлеанский за меня заплатит сколько скажете. А пока гонцы будут туда-сюда ездить, он что-нибудь придумает.
Для начала нужно, конечно, охмурить берерского капитана. Тот, однако, по-восточному хитер, и "ум Гизов" находит себе равного соперника. Следует довольно долгая изящная игра, которая заканчивается общей победой, когда они падают в объятия друг друга. Шевалье в этих объятиях так хорошо, что он уже не так и рвется домой, но он все же не доверяет берберу. Станет ли он ему верить, после того как его обманул король Франции? И пусть этот варвар уверяет в своей любви, шевалье подозревает, что она продлится ровно до того момента, когда бербер поймет, что не получит за шевалье ни копейки.
Как раз вовремя появляется тот француз из борделя, который говорит, что друзья наконец нашли его и организовали ему побег. Заодно они принесли ему новости из Франции: Филипп в большой дружбе с королем, а шевалье сделал козлом отпущения, так что уж точно от него помощи не будет. Поэтому шевалье нужно бежать вместе с ним.
Шевалье соглашается, но это оказывается подстава от бербера: он хотел испытать его чувства. Результат, конечно, не понравился, и шевалье оказывается близок к рынку рабов и публичному дому, как никогда. Правда, он не знает, что Филипп на самом деле не только фрондирует в Бордо, но и разыскивает шевалье по всем морям, - а бербер знает. И потому хочет шевалье убить - мол, не доставайся же ты никому. Он ведь в шевалье влюбился по-настоящему; все в него влюбляются, потому что он Марти Сью.
Шевалье понимает, что в очередной раз ступил: раз бербер хотел проверить его чувства, значит, они для него важны, и он не прикидывался, не притворялся влюбленным. Еще немного - и он бы сам благородно отпустил шевалье на все четыре стороны, еще и на попутный корабль посадил бы, и денег дал, ибо душа у него широкая. А теперь будет последняя ночь любви и кинжал под ребро. Шевалье как бы даже не против: он проебал вторую подряд настоящую страсть в своей жизни и чувствует себя банкротом.
Но тут у нас в кустах созрел очередной рояль, а именно тот самый паж, который полон раскаяния и ищет теперь шевалье в числе прочих с особенным рвением. И находит как раз вовремя, чтобы рассказать ему, как на самом деле обстоят дела. Умирать шевалье уже совсем неохота. Паж дает ему кинжал, чтобы он внезапно зарэзал бербера во время той ночи любви, которая таки должна стать последней (господи, что я несу, что я блядь несу). Шевалье пытается - и не может. Уже приставляет нож к горлу, но затем убирает его и отдает берберу: мол, давай, не тяни. А тот говорит ему с презрением: все-таки ты шлюха, и лучше я возьму за тебя деньги.
Шевалье с прощенным пажом благополучно прибывают в Бордо, происходит воссоединение с Филиппом, который затем заключает мирный договор с Людовиком на следующих условиях: шевалье возвращается ко двору и получает герцогство, его семейку тоже чтоб не обидели, Генриетта разводится с ним и уебывает в Англию (она там вышла замуж за простого дворянина, была счастлива в этом браке и умерла в глубокой старости), и больше Филипп ни на ком не женится (как-то мы без герцога Шартрского остались, ну да ладно). Хэппи-энд.