Уинстон Черчилль очень любил Францию. Америку тоже, можно сказать, с колыбели, поскольку его мать была американка, но щас не о ней речь. А во Францию он влюбился довольно поздно, в 1907 году, когда стал свидетелем маневров французской армии. Он писал об этом так: «Когда я увидел, как массы французской пехоты штурмуют позиции противника под звук оркестров, играющих “Марсельезу”, то почувствовал, что именно эти отважные штыки завоевали права человека и что именно они верно стоят на страже прав и свобод Европы».
Очень его понимаю.

Вместо Марсельезы

Но при этом Черчилль говорил, что «самым тяжелым крестом из всех, которые мне приходится нести, является лотарингский крест», имея в виду "Сражающуюся Францию" де Голля, которая имела такой флаг:



Потому что де Голль был очень тяжелым в общении человеком. Рузвельт вообще его ненавидел, но и его вечный защитник Черчилль терпел его с трудом. Когда кто-то сказал, что де Голль — это современная инкарнация Жанны д’Арк, Черчилль мрачно заметил, что «нам пришлось сжечь предыдущую версию».