Bichen went where? Bichen went THERE.
В этом выпуске: второй штурм Баланчина; заговор против Рудольфа; Руди в полном владении Эрика; #Рудиснизу - это канон; "Лебединое озеро" и отъезд Эрика прямиком на больничку.
читать дальше- 10 марта 1962 года Рудольф впервые выступал на сцене в Нью-Йорке. Поскольку о его дебюте в "Жизель" написали в "Тайм", в зале был аншлаг.
- И не просто аншлаг. Хотя этот гала-концерт проходил и не в Мете, а в Бруклинской академии музыки, собрались все сливки. Ричард Аведон видел в зале Глорию Вандербильд и Леонрада Бернстайна, всех американских балетных звезд и театральную молодежь. А главное, в зале сидел Баланчин.
- Рудольф выходил всего на 10 минут, в дуэте из "Дон Кихота" с Соней Аровой. Но все с нетерпением ожидали его соло. Как только он встал в стартовую позицию, у аудитории вырвался общий вздох облечения, и Аведон видел, как дирижер перекрестился. И вот началось. Аведон: "Мне показалось так, что он просто взлетел с места, не было заметно никакой подготовки". Овации были громче Ниагарского водопада, и его заставили повторить свою вариацию.
- Многие пришли за кулисы поздравить Руди, но только не Баланчин, а он-то и был целью. Рудольф немедленно вошел в режим танка и попер.
- Аведон пригласил Руди к себе на ужин, тот согласился, но сначала пошел на другую вечеринку, где должен был быть Баланчин. Его там не оказалось. Зато под руку попался Анатолий Чужой, редактор "Дэнс ньюс", и Рудольф, давая ему интервью, воспользовался возможностью обратиться к Баланчину лично: "Было бы идеально, если бы Баланчин взял меня к себе с условием, что я часть года буду работать у него, а часть в Ковент-Гардене".
- Уже глубоко за полночь Рудольф приехал в квартиру Аведона на Парк-авеню. Уже почти все гости ушли, Аведон болтал с приятелем на кухне. С порога Руди спросил все о том же: "А ты можешь узнать, что он (Балачин) обо мне подумал?" Аведон тут не смог ему помочь.
- Рудольф искал наставника, Аштон на эту роль не годился, он скорее сам слушался Руди. Такого наставника, каким для Нижинского был Фокин, который фактически его "сделал", как Рудольф говорил, "заключил эту драгоценность в оправу". Руди считал, что только Баланчин поможет его таланту полностью раскрыться.
- Однако же Баланчин вдохновлялся не мужчинами, а женщинами (и вообще был натурал). "Она - королева, он - консорт". Хотя и создавал великолепные мужские роли, как в "Аполлоне" и "The Prodigal Son".
- Рудольф также хотел у него учиться хореографии.
- Баланчин строил свой балет на основе русского классического, но выжал из него лучшее, убрал все лишнее. "Лебединое озеро" у него длилось 1 акт, 35 минут, а "Спящую красавицу" он превратил в "Тему с вариациями". С точки зрения Рудольфа, именно это и нужно было делать.
- Интересно Рудольф описывает, как он управлялся с Аштоном: "Он мне говорил: "Рудька, давай я тебя научу, я тебя подготовлю... в русской школе тебя неправильно учили". А я ему: "Ой, я не осмелюсь, я еще не могу, можно я в этом году буду пока делать так, как научился у Пушкина, в Кировском, от Сергеева?" (То есть хитрил, а не хамил.)
- На следующий день после спектакля, так и не услышав ничего от Балачина, Руди решил позвонить ему сам. Баланчин назначил ему встречу в баре-ресторане "Кастелло" на Пятьдесят пятой улице.
- Как только Рудольф пришел, он сразу почувствовал перемену в Баланчине. Он уже был далеко не так мил, как в прошлый раз. "Я понял, что мое выступление ему не понравилось".
- И это было действительно так. Для него Рудольф не мог выбрать отрывка хуже: дуэт воплощал в себе то, от чего Баланчин всю жизнь пытался избавиться: наследие 19 века, пропущенное через совдеп, нарочито-виртуозный танец, предназначенный в первую очередь для того, чтобы собирать аплодисменты.
- А еще как назло сзади Баланчина сидела "толпа мальчиков с накрашенными губами", которые вопили: "Боже! О боже!" Это были любители сенсаций, привлеченные суперзвездой, тот тип публики, который Баланчин особенно ненавидел. Те, которые дрочат на звезд, а не на балет как таковой. (Прямо как мы тут. У меня так и губы накрашены.)
- Баланчин вообще считал, что в танце не должно быть эротических импульсов, вот категорически. (Однозначно не наш человек.)
- Поскольку Балачин, в отличие от предыдущей встречи в чайной, больше не заикался о том, чтобы Руди работал у него, тот попер напролом (пробуйте остановить танк. Не было у Балачина Джавелина для Руди.)
- Ответ был холодным: "Ты знаешь, у меня па-де-де не бывает, мои балеты очень сухие". - "Но они мне нравятся такими сухими", - гнул свое Руди.
- Баланчин терпеть не мог звезд и звездность, зрителей должны привлекать не они, а балет как таковой, и все танцоры как один должны служить воплощению замысла хореографа, а не показывать себя.
- Балачин: "Для того, чтобы выиграть в поло или баскетболе, нужно уметь работать в команде. Мы это умели, а Рудольф нет. Он - человек собственного шоу: "Я, я, красавец, я одинокий..." Если честно, мы в этом не нуждались".
- Если честно, то и Руди тоже. Он не для того бежал из СССР, чтобы становиться винтиком в машине, попадать под диктатуру, еще более жесткую, чем в Кировском. Фактически, Баланчин критиковал его за то же, что и советские "товарищи": "неподчинение, несговорчивость, злостный индивидуализм".
- К тому же Баланчин никогда и ничего танцорам не объяснял и запрещал им обсуждать свои решения, а Руди, как и Эрик, нуждался в том, чтобы понимать, что он делает.
- Именно поэтому Эрик выдержал у Баланчина всего три месяца. Для Балачина он был воплощением эгоцентричной звезды. И хотя Балачин сам его пригласил, отношения у них были ужасные - "самые деструктивные и негативные в моей жизни", по словам Эрика. Рудольф говорил Найджелу Гослингу: "Так человек, как Эрик, всегда имеет что сказать. Это было невозможно для него (работать у Балачина)".
- Кажется странным, что Рудольф, зная обо всем этом, так рвался с ним работать, но он, видимо, надеялся сломать Балачина под себя, а тот, будучи старше и умнее, понимал, что Рудольфа он под себя не сломает.
- Как раз тогда Балачин сказал: "Когда тебе надоест танцевать своих принцев, приходи ко мне". Балачин дал ему понять, что если он придет к нему в труппу, то придет целиком и полностью. И речи быть не могло о том, чтобы делить себя между Лондоном и Нью-Йорком. Он вообще мало кому разрешал танцевать где-либо, кроме своего театра. Кроме того, это было невозможно и чисто с практической точки зрения: Руди пришлось бы учить массу ролей, причем не просто учить, а переучиваться, у него не было бы на это времени.
- А Рудольф вообще изначально хотел только два месяца в году танцевать у Баланчина: "Только два. Не больше. Чисто для себя, чтобы учиться хореографии". Рудольф считал, что еще не может бросить своих принцев, которых он умел танцевать хорошо, публика должна сначала узнать его с этой стороны, а потом он уже может экспериментировать со своей карьерой.
- В итоге Руди очень расстроился и обиделся на Баланчина. Более того, он начал подозревать некий заговор, будто бы это злые люди наговорили Баланчину гадостей о нем, а скорее всего труппа Куэваса.
- Но если вы параноик, это не значит, что вас не преследуют. Заговор действительно был, но не там, где Руди думал.
- Линкольн Кирштейн (или Кирстейн) - ученый, критик, поэт, меценат, - был кем-то вроде американского Дягилева. Именно он привез в Америку Балачина в 1933 году. При его финансовой поддержке Баланчин, собственно, и мог свободно заниматься творчеством на протяжении 30 лет.
- Баланчин, конечно, решал все, что касалось сцены, но Кирштейн имел огромное влияние на него и на процесс в целом. И он был категорически против Руди.
- Как-то раз Мария и Руди были в City Center, и вдруг на них налетел Кирштейн. Он начал просто орать на Руди за то, что тот сбежал из России, вел себя крайне агрессивно. Он был громадного роста и славился своей драчливостью. Жалко, Кавана не пишет про реакцию Руди. Мария была на 100% уверена, что именно Кирштейн отговорил Баланчина брать Руди.
- Кирштейн тоже был категорически против звезд в балете и построил на этом целую эстетику.
- Кроме того, с его подачи достаточно авторитетный критик Джон Мартин написал в "Нью-Йорк Таймс" отрицательную рецензию о Рудольфе (не исключено, что Кирштейн ему за это заплатил).
- Вся прочая пресса была строго положительной, и этот одинокий голос звучал странно, но как-то сразу все догадались, почему Мартину так не нравится Рудольф.
- Статья была про-советской по сути (а еще обвиняла всех поклонников Руди в эфебофилии, впрочем, не без оснований), и неспроста: Мартин был большим другом СССР, имел связи аж в Кремле и мечтал стать тем мостом, по которому будет идти культурный обмен между СССР и США.
- Будучи хорошим приятелем Кирштейна, он собирался свозить в СССР театр Баланчина (а тот не был на родине с 1924 года). Естественно, с Руди в труппе это было бы невозможно.
- Кирштейн был целиком за поездку в Россию, Баланчин тоже, и оба они не любили звезд. Так что Рудольфу по-любому ничего не светило (что и к лучшему, имхо).
- Свой первый день рождения на Западе Рудольф встретил у Гослингов, с Эриком, Марго и Аштоном.
- Гослинг решил показать фильм о Марте Грэм, и тут между Эриком и Марго произошла интересная пикировка (они друг друга недолюбливали). Марго сказала перед показом: "Думаю, Руди это не понравится". Эрик: "О, еще как понравится". (Типа, это я его знаю как облупленного, он МОЙ, а ты ему никто, ты его не знаешь.)
- По словам Рея Барра, которому Эрик потом много плакал в жилетку, Эрик ревновал к Марго, которая стала занимать слишком много места в его жизни. Марго любила Эрика не больше, чем он ее.
- И таки фильм привел Руди в восторг. Он сказал, что хочет встретиться с Мартой Грэм и увидет больше ее работ.
- В этот период Эрик получил Рудольфа практически в полное владение. Все три месяца, пока они были вдвоем в Лондоне, они жили вместе в арендованной квартире в Южном Кенсингтоне. Их называли "Битник и Принц" и считали очень гламурной парой.
- Эрик говорил по-английски намного лучше Руди, и ему часто приходилось выступать посредником между ним и, например, Нинетт де Валуа. "Это начало меня слегка утомлять... Я иногда чувствовал себя секретарем".
- Мартовский номер "Дэнсинг таймс" вышел с фото Эрика на обложке, он был назван "человеком месяца" - но номер ушел в печать до того, как Руди дебютировал в "Жизель".
- После того пресса стала его игнорировать, сосредоточившись на Руди. Чувствуя вину за это, Руди постоянно старался уйти в сторону, чтобы помочь Эрику с паблисити, и Эрик был ему за это благодарен. "Он был очень внимателен. Мне этого было достаточно. Остальное я не мог контролировать".
- Эрику очень не повезло с партнершей Надей Нериной, у них не сложилось. На премьере "Лебединого озера" с ними Рудольф был очень расстроен, видя, что его кумир танцует ниже своего уровня. И тогда же он сказал Соне Аровой, что мол Эрик не может топнуть ногой и потребовать другую партнершу, сам виноват.
- Когда Эрик с Нериной начали готовиться к "Жизель", Рудольф приходил на каждую репетицию и так достал Нерину, что она сказала, что не будет продолжать, пока он отсюда не уберется. Он ушел, но подглядывал из-за двери.
- Рудольф доставал и Эрика, требуя анализировать каждый жест. Эрика это вгоняло в ступор.
- (Бедная) Соня жила по соседству, часто с ними обедала и уговаривала их обоих не заморачиваться. Но у Эрика было такое ощущение, что люди делают ставки на то, кто из них двоих выживет в Ковент-Гардене.
- 3 апреля состоялась премьера его "Жизель", и это было настоящим испытанием после дебюта Рудольфа. И это при том, что его собственный дебют в балете в 1955 году был именно в "Жизель", и его тогда описали как "Балет, который войдет в историю".
- Он был хорош и в этот раз, но после Рудольфа не произвел на британских критиков ни малейшего впечатления. Он показался им слишком холодным.
- Но именно этот "обжигающий холод" действовал на Руди как афродизиак. Susse Wold, подруга Эрика, говорит: "80% таланта Эрика представляли собой секрет, и Руди этим секретом не владел. Это напоминает айсберг. Вы вроде бы много видите, но внизу - целый мир. А Руди показывал весь свой айсберг: переворачивался вверх ногами и показывал его весь".
- Бетти Олифант сравнивает Руди и Эрика: "Один нарочито сексуальный, а другой невероятно привлекательный, так что мурашки бегут по коже, но при этом вы не воспринимаете его как сексуальный объект. Таков был Эрик - очень, очень недооцененный танцор, не то что это животное".
- Однако народу больше нравилось животное, что отражалось и на кассе.
- Это соперничество сказывалось на их отношениях, они постоянно ругались.
- А вот как в интерпретации Эрика выглядит история про "Как можно быть таким злым": "Люди говорили, что Рудольф появился здесь только для того, чтобы меня уничтожить, и что мне было с этим делать? Я в это никогда не верил. Я использовал это против него только один раз... Он очень расстроился, и плакал, и сказал: "Как можно быть таким злым?" Я сказал: "Конечно, я в это не верю. Я верю тебе".
- Действительно, Руди никогда не стремился затмить Эрика, напротив, он нуждался в нем как в источнике вдохновения. По словам Руди, Эрик был для него источником питания. "Я получаю. Я больше не пустой". Еще в России он поставил себе целью разыскать Эрика, для того чтобы вампирически насытиться им. По его же словам, он сказал себе тогда: "Езжай туда (к нему) и соси". Соня: "Он выжимал из Эрика все, что тот имел, и впитывал в себя".
- Сексуально Рудольф также предпочитал быть в пассивной роли, и при этом был ненасытен. (Май диа мрс Кавана, на такие вещи надо давать пруфы, желательно фото и видео, это же ВАЖНО! Хотя думаю, это она у Рея Барра почерпнула, насчет того, кто был снизу. Кстати, Рей еще жив. Предлагаю его похитить, пытать и вытащить из него все подробности.)
- Рей Барра: "Он (Рудольф) был очень требователен в сексуальном плане, что иногда было для Эрика слишком". "Он был собственником и при этом очень promiscuous" (слово такое хорошее, что даже не хочется переводить).
- Зимой 1962 года промискуитетный Руди закрутил небольшую интрижку с венгерским танцором Виктором Роной, которого знал еще по СССР.
вот его снимок тех лет, на котором, правда, нифига не видно
а это более поздний, 70-х гг
- Тот гостил у Пушкина, но остаться наедине им тогда вряд ли удалось, а вот в 1962 году, по свидетельству партнерши Виктора Адель Орож, "их дружба стала глубже".
- Но все это было не просто так! Виктор должен был исполнять Меркуцио в балете Лавровского "Ромео и Джульетта", в котором и Рудольф, и Марго очень хотели танцевать, но все зависело от того, захочет ли Лавровский ставить балет в Ковент-Гардене. А Виктор был прямой связью с Лавровским. (Воображаю разговор Рудольфа с Марго. "Руди, ну что там с "РиДж"?" - "Да все на мази, мы с Виктором уже потрахались, и знаешь, у него такой член..." - "Тьфу! А с Лавровским-то что?" - "Я работаю над этим".)
- Кроме того, Виктор был прямой связью с Пушкиным. Рудольф передал ему тогда через Виктора свой лондонский номер телефона.
- До сих пор Рудольф контактировал с Пушкиным только через Ксению, которая много ему писала. (Далее Кавана цитирует письма в количестве, и ощущение такое, будто прыгнул в ушат с помоями. Эта баба такая мерзкая, что аж приятная.)
- Приведу только один кусок из письма Ксении: "Наверняка везде будут привлекательные или не очень люди, которые будут предлагать тебе по пиву или сходить с ними в клуб. И это для танцора нехорошо. А с твоими нервами нужно быть особенно осторожным. Так легко попасть под влияние зла. Помни, ты должен оставаться таким же, каким я знала тебя, - честным, порядочным человеком".
- Она сообщала ему новости про общих знакомых, за исключением Тейи. В это время у Тейи был роман с индонезийской студенткой. Тейя потом писал Руди: "Ты же знаешь, меня всегда волновал Восток. А когда ты уехал, я так скучал, что не знал, оставаться ли одному или жениться". (Еще и оправдывается.)
- Ксения говорила Тейе: "Я приглашаю тебя, но не твою обезьянку". Она не только ревновала, но и считала, что Тейя предал память о Руди. Тамара: "Ксения Иосифовна была убеждена, что если Рудик тебя любил, то ты ни с кем больше не должен сближаться. Ты должен оставаться свободным и ждать его".
- Дальше про суд, неинтересно. Начался 2 апреля, дали минимальный срок 7 лет.
- Руди на это было пофиг, потому что как раз в это время его пригласили в Ковент-Гарден на постоянной основе. Что было нарушением политики Нинетт де Валуа, близкой к политике Баланчина: никаких приглашенных звезд.
- Но де Валуа сломать было проще. Она сказала: "Когда появляется гениальный танцор, труппа должна его принять". Эрик, несмотря на то что был приглашен раньше Руди и танцевал больше (20 против 3 спектаклей), постоянного контракта не получил.
- А Эрик очень хотел прибиться к какой-нибудь труппе, и он был очень расстроен, не понимал, почему де Валуа так решила. Он чувствовал, что идеально подходит Ковент-Гардену. И это так и было, он отлично вписывался в британский стиль.
- Все в труппе его обожали, девушки были от него без ума, а когда потом приехал Рудольф и труппа могла видеть их обоих, для них это было как благословение божье.
- В мае, когда Марго уехала с туром в Австралию, Рудольф танцевал с Иветт Шовире, но та уже была совсем не в форме.
- В середине июня, воспользовавшись отсутствием Марго, позволявшим ему настаивать на своих условиях, Рудольф согласился появиться в "Лебедином озере" с Соней Аровой (которую уже выдрессировал к тому времени).
- Не обращая внимания на ее робкое недовольство, он перетащил весь балет на себя и убрал мимические сцены, которые его бесили.
- Обычно Зигфрида в первом акте изображают беззаботным юношей, но Рудольф, несомненно, под влиянием Эрика, сделал его сложным и задумчивым. "Принц был необычным человеком. Не каждый способен увидеть лебедей". Кавана пишет, что Рудольф внес в образ русскую "душевность", но в сноске поправляется, что имела в виду "духовность", бгг, запуталась совсем в загадочной русской душе.
- Критики активно не приняли его вмешательства в хореографию, шум стоял аж до Нью-Йорка. Интересно, что его соло назвали "версией Нуреева", "абсолютно новым", тогда как он позаимствовал его у Константина Сергеева, а тот - у Чабукиани, но на Западе об этом не знали.
- Таким образом, Рудольф основывался на советской традиции, а всем казалось, что 24-летнему мальчику без малейшего опыта хореографии позволили ломать то, что возводилось целым поколением.
- Рудольфу был непонятен такой консерватизм, но дело было в том, что английский балет был очень молод, он начался в 30-х гг с Нинетт де Валуа (тогда как французский возник в 1661 году, и мы знаем, кого за это благодарить, а русский и датский - в 18 веке.) Прежде чем что-то ломать, надо это построить, а британцы считали здание своего балета еще незаконченным, чтобы вводить в него какие-то инновации.
- Нинетт де Валуа, ирландка по происхождению, дочь офицера, была личностью интересной. Меня особенно тронуло, что она работала с Йейтсом, ставил для него Plays for Dancers. Она обладала лидерскими качествами, практической хваткой, но также и кельтской непредсказуемостью и склонностью к риску. Танцевала у Дягилева, работала с Баланчиным и Нижинской, так что прекрасно понимала необходимость инноваций. При этом она была очень эффективным менеджером.
- А Руди давал ей и инновации, и кассу. Она понимала, что идет на риск, что она с ним намается, но, по ее мнению, игра стоила свеч. К тому же она его обожала, не только за "ноги", но и за "голову", и это обожание было взаимным. Она верила в то, что между ирландцами и русскими много общего (да, только ирландцы намного лучше). По ее словам, его инновации ее совершенно не пугали, потому что она сама на протяжении многих лет меняла классические балеты то там, то здесь, а никто этого не замечал.
- Рудольф, впрочем, в тот период терзался не таким уж частым для него чувством вины. Первой причиной стал инфаркт Пушкина, который Руди, несомненно, спровоцировал своим побегом, а второй - разумеется, Эрик.
- Эрик, по словам Нади Нериной, уехал из Лондона совершенно разбитый еще до конца сезона. "Руди деморализовал его до такой степени, что ему пришлось лечь в санаторий в Дании... И он так никогда толком и не выздоровел. Можно заметить, что карьера этого превосходного танцора пошла на спад именно в тот момент, когда он повстречался с Рудольфом". (Как-то Нерина явно не обожала Руди.)
- 5 июля 1962 года Рудольф впервые танцевал "ЛО" с Марго на фестивали Нерви в Италии. На репетициях они много ссорились - до тех пор, пока Руди не начал ржать, когда она сказала, что танцует в "ЛО" с 1938 года - года его рождения.
- 17 июня в лондонском Палладиуме она смотрела на то, как Руди танцует "черное па-де-де" с Надей Нериной, а через два дня - весь спектакль с Соней Аровой в Ковент-Гардене (что-то Кавана расщедрилась на даты). Ей просто ничего не оставалось, как взяться за эту роль.
- Однако кто будет смотреть на нее, когда по сцене скачет молодой лев? Но она приняла это как вызов и решила на него ответить. (Вот Эрик, вместо того чтобы ревновать и беситься, лучше бы следовал ее примеру. Но он был намного слабее ее.)
- В ней была эта смелость, склонность к авантюрам, и Рудольф часто ее провоцировал: "Так ты типа у нас Великая Балерина? Докажи мне это!"
- И она его таки заборола, так что ему пришлось спрашивать себя: "Как она, не зная техники, делает технические вещи, а я, которого этой технике учили, не всегда могу за ней угнаться?"
- Ему нравилось то, как она умела заявить о себе без понтов и бравады, но в своем мягком, лиричном английском стиле, которому, тем не менее, невозможно было сопротивляться.
- Так что в Нерви они выступили отлично, да плюс еще романтическая атмосфера: открытая сцена, средиземноморская ночь, море вместо задника.
- Там они окончательно нашли друг друга. Рудольф: "Мы стали одним телом, одной душой".
Вот на этой прекрасной ноте я хочу пока прерваться, набраться сил перед изложением последующих событий, когда Руди и Эрик принялись устраивать друг другу Адъ и Израиль, Содом и Гоморру, месть, смерть и преисподнюю; читать это было нелегко.
читать дальше- 10 марта 1962 года Рудольф впервые выступал на сцене в Нью-Йорке. Поскольку о его дебюте в "Жизель" написали в "Тайм", в зале был аншлаг.
- И не просто аншлаг. Хотя этот гала-концерт проходил и не в Мете, а в Бруклинской академии музыки, собрались все сливки. Ричард Аведон видел в зале Глорию Вандербильд и Леонрада Бернстайна, всех американских балетных звезд и театральную молодежь. А главное, в зале сидел Баланчин.
- Рудольф выходил всего на 10 минут, в дуэте из "Дон Кихота" с Соней Аровой. Но все с нетерпением ожидали его соло. Как только он встал в стартовую позицию, у аудитории вырвался общий вздох облечения, и Аведон видел, как дирижер перекрестился. И вот началось. Аведон: "Мне показалось так, что он просто взлетел с места, не было заметно никакой подготовки". Овации были громче Ниагарского водопада, и его заставили повторить свою вариацию.
- Многие пришли за кулисы поздравить Руди, но только не Баланчин, а он-то и был целью. Рудольф немедленно вошел в режим танка и попер.
- Аведон пригласил Руди к себе на ужин, тот согласился, но сначала пошел на другую вечеринку, где должен был быть Баланчин. Его там не оказалось. Зато под руку попался Анатолий Чужой, редактор "Дэнс ньюс", и Рудольф, давая ему интервью, воспользовался возможностью обратиться к Баланчину лично: "Было бы идеально, если бы Баланчин взял меня к себе с условием, что я часть года буду работать у него, а часть в Ковент-Гардене".
- Уже глубоко за полночь Рудольф приехал в квартиру Аведона на Парк-авеню. Уже почти все гости ушли, Аведон болтал с приятелем на кухне. С порога Руди спросил все о том же: "А ты можешь узнать, что он (Балачин) обо мне подумал?" Аведон тут не смог ему помочь.
- Рудольф искал наставника, Аштон на эту роль не годился, он скорее сам слушался Руди. Такого наставника, каким для Нижинского был Фокин, который фактически его "сделал", как Рудольф говорил, "заключил эту драгоценность в оправу". Руди считал, что только Баланчин поможет его таланту полностью раскрыться.
- Однако же Баланчин вдохновлялся не мужчинами, а женщинами (и вообще был натурал). "Она - королева, он - консорт". Хотя и создавал великолепные мужские роли, как в "Аполлоне" и "The Prodigal Son".
- Рудольф также хотел у него учиться хореографии.
- Баланчин строил свой балет на основе русского классического, но выжал из него лучшее, убрал все лишнее. "Лебединое озеро" у него длилось 1 акт, 35 минут, а "Спящую красавицу" он превратил в "Тему с вариациями". С точки зрения Рудольфа, именно это и нужно было делать.
- Интересно Рудольф описывает, как он управлялся с Аштоном: "Он мне говорил: "Рудька, давай я тебя научу, я тебя подготовлю... в русской школе тебя неправильно учили". А я ему: "Ой, я не осмелюсь, я еще не могу, можно я в этом году буду пока делать так, как научился у Пушкина, в Кировском, от Сергеева?" (То есть хитрил, а не хамил.)
- На следующий день после спектакля, так и не услышав ничего от Балачина, Руди решил позвонить ему сам. Баланчин назначил ему встречу в баре-ресторане "Кастелло" на Пятьдесят пятой улице.
- Как только Рудольф пришел, он сразу почувствовал перемену в Баланчине. Он уже был далеко не так мил, как в прошлый раз. "Я понял, что мое выступление ему не понравилось".
- И это было действительно так. Для него Рудольф не мог выбрать отрывка хуже: дуэт воплощал в себе то, от чего Баланчин всю жизнь пытался избавиться: наследие 19 века, пропущенное через совдеп, нарочито-виртуозный танец, предназначенный в первую очередь для того, чтобы собирать аплодисменты.
- А еще как назло сзади Баланчина сидела "толпа мальчиков с накрашенными губами", которые вопили: "Боже! О боже!" Это были любители сенсаций, привлеченные суперзвездой, тот тип публики, который Баланчин особенно ненавидел. Те, которые дрочат на звезд, а не на балет как таковой. (Прямо как мы тут. У меня так и губы накрашены.)
- Баланчин вообще считал, что в танце не должно быть эротических импульсов, вот категорически. (Однозначно не наш человек.)
- Поскольку Балачин, в отличие от предыдущей встречи в чайной, больше не заикался о том, чтобы Руди работал у него, тот попер напролом (пробуйте остановить танк. Не было у Балачина Джавелина для Руди.)
- Ответ был холодным: "Ты знаешь, у меня па-де-де не бывает, мои балеты очень сухие". - "Но они мне нравятся такими сухими", - гнул свое Руди.
- Баланчин терпеть не мог звезд и звездность, зрителей должны привлекать не они, а балет как таковой, и все танцоры как один должны служить воплощению замысла хореографа, а не показывать себя.
- Балачин: "Для того, чтобы выиграть в поло или баскетболе, нужно уметь работать в команде. Мы это умели, а Рудольф нет. Он - человек собственного шоу: "Я, я, красавец, я одинокий..." Если честно, мы в этом не нуждались".
- Если честно, то и Руди тоже. Он не для того бежал из СССР, чтобы становиться винтиком в машине, попадать под диктатуру, еще более жесткую, чем в Кировском. Фактически, Баланчин критиковал его за то же, что и советские "товарищи": "неподчинение, несговорчивость, злостный индивидуализм".
- К тому же Баланчин никогда и ничего танцорам не объяснял и запрещал им обсуждать свои решения, а Руди, как и Эрик, нуждался в том, чтобы понимать, что он делает.
- Именно поэтому Эрик выдержал у Баланчина всего три месяца. Для Балачина он был воплощением эгоцентричной звезды. И хотя Балачин сам его пригласил, отношения у них были ужасные - "самые деструктивные и негативные в моей жизни", по словам Эрика. Рудольф говорил Найджелу Гослингу: "Так человек, как Эрик, всегда имеет что сказать. Это было невозможно для него (работать у Балачина)".
- Кажется странным, что Рудольф, зная обо всем этом, так рвался с ним работать, но он, видимо, надеялся сломать Балачина под себя, а тот, будучи старше и умнее, понимал, что Рудольфа он под себя не сломает.
- Как раз тогда Балачин сказал: "Когда тебе надоест танцевать своих принцев, приходи ко мне". Балачин дал ему понять, что если он придет к нему в труппу, то придет целиком и полностью. И речи быть не могло о том, чтобы делить себя между Лондоном и Нью-Йорком. Он вообще мало кому разрешал танцевать где-либо, кроме своего театра. Кроме того, это было невозможно и чисто с практической точки зрения: Руди пришлось бы учить массу ролей, причем не просто учить, а переучиваться, у него не было бы на это времени.
- А Рудольф вообще изначально хотел только два месяца в году танцевать у Баланчина: "Только два. Не больше. Чисто для себя, чтобы учиться хореографии". Рудольф считал, что еще не может бросить своих принцев, которых он умел танцевать хорошо, публика должна сначала узнать его с этой стороны, а потом он уже может экспериментировать со своей карьерой.
- В итоге Руди очень расстроился и обиделся на Баланчина. Более того, он начал подозревать некий заговор, будто бы это злые люди наговорили Баланчину гадостей о нем, а скорее всего труппа Куэваса.
- Но если вы параноик, это не значит, что вас не преследуют. Заговор действительно был, но не там, где Руди думал.
- Линкольн Кирштейн (или Кирстейн) - ученый, критик, поэт, меценат, - был кем-то вроде американского Дягилева. Именно он привез в Америку Балачина в 1933 году. При его финансовой поддержке Баланчин, собственно, и мог свободно заниматься творчеством на протяжении 30 лет.
- Баланчин, конечно, решал все, что касалось сцены, но Кирштейн имел огромное влияние на него и на процесс в целом. И он был категорически против Руди.
- Как-то раз Мария и Руди были в City Center, и вдруг на них налетел Кирштейн. Он начал просто орать на Руди за то, что тот сбежал из России, вел себя крайне агрессивно. Он был громадного роста и славился своей драчливостью. Жалко, Кавана не пишет про реакцию Руди. Мария была на 100% уверена, что именно Кирштейн отговорил Баланчина брать Руди.
- Кирштейн тоже был категорически против звезд в балете и построил на этом целую эстетику.
- Кроме того, с его подачи достаточно авторитетный критик Джон Мартин написал в "Нью-Йорк Таймс" отрицательную рецензию о Рудольфе (не исключено, что Кирштейн ему за это заплатил).
- Вся прочая пресса была строго положительной, и этот одинокий голос звучал странно, но как-то сразу все догадались, почему Мартину так не нравится Рудольф.
- Статья была про-советской по сути (а еще обвиняла всех поклонников Руди в эфебофилии, впрочем, не без оснований), и неспроста: Мартин был большим другом СССР, имел связи аж в Кремле и мечтал стать тем мостом, по которому будет идти культурный обмен между СССР и США.
- Будучи хорошим приятелем Кирштейна, он собирался свозить в СССР театр Баланчина (а тот не был на родине с 1924 года). Естественно, с Руди в труппе это было бы невозможно.
- Кирштейн был целиком за поездку в Россию, Баланчин тоже, и оба они не любили звезд. Так что Рудольфу по-любому ничего не светило (что и к лучшему, имхо).
- Свой первый день рождения на Западе Рудольф встретил у Гослингов, с Эриком, Марго и Аштоном.
- Гослинг решил показать фильм о Марте Грэм, и тут между Эриком и Марго произошла интересная пикировка (они друг друга недолюбливали). Марго сказала перед показом: "Думаю, Руди это не понравится". Эрик: "О, еще как понравится". (Типа, это я его знаю как облупленного, он МОЙ, а ты ему никто, ты его не знаешь.)
- По словам Рея Барра, которому Эрик потом много плакал в жилетку, Эрик ревновал к Марго, которая стала занимать слишком много места в его жизни. Марго любила Эрика не больше, чем он ее.
- И таки фильм привел Руди в восторг. Он сказал, что хочет встретиться с Мартой Грэм и увидет больше ее работ.
- В этот период Эрик получил Рудольфа практически в полное владение. Все три месяца, пока они были вдвоем в Лондоне, они жили вместе в арендованной квартире в Южном Кенсингтоне. Их называли "Битник и Принц" и считали очень гламурной парой.
- Эрик говорил по-английски намного лучше Руди, и ему часто приходилось выступать посредником между ним и, например, Нинетт де Валуа. "Это начало меня слегка утомлять... Я иногда чувствовал себя секретарем".
- Мартовский номер "Дэнсинг таймс" вышел с фото Эрика на обложке, он был назван "человеком месяца" - но номер ушел в печать до того, как Руди дебютировал в "Жизель".
- После того пресса стала его игнорировать, сосредоточившись на Руди. Чувствуя вину за это, Руди постоянно старался уйти в сторону, чтобы помочь Эрику с паблисити, и Эрик был ему за это благодарен. "Он был очень внимателен. Мне этого было достаточно. Остальное я не мог контролировать".
- Эрику очень не повезло с партнершей Надей Нериной, у них не сложилось. На премьере "Лебединого озера" с ними Рудольф был очень расстроен, видя, что его кумир танцует ниже своего уровня. И тогда же он сказал Соне Аровой, что мол Эрик не может топнуть ногой и потребовать другую партнершу, сам виноват.
- Когда Эрик с Нериной начали готовиться к "Жизель", Рудольф приходил на каждую репетицию и так достал Нерину, что она сказала, что не будет продолжать, пока он отсюда не уберется. Он ушел, но подглядывал из-за двери.
- Рудольф доставал и Эрика, требуя анализировать каждый жест. Эрика это вгоняло в ступор.
- (Бедная) Соня жила по соседству, часто с ними обедала и уговаривала их обоих не заморачиваться. Но у Эрика было такое ощущение, что люди делают ставки на то, кто из них двоих выживет в Ковент-Гардене.
- 3 апреля состоялась премьера его "Жизель", и это было настоящим испытанием после дебюта Рудольфа. И это при том, что его собственный дебют в балете в 1955 году был именно в "Жизель", и его тогда описали как "Балет, который войдет в историю".
- Он был хорош и в этот раз, но после Рудольфа не произвел на британских критиков ни малейшего впечатления. Он показался им слишком холодным.
- Но именно этот "обжигающий холод" действовал на Руди как афродизиак. Susse Wold, подруга Эрика, говорит: "80% таланта Эрика представляли собой секрет, и Руди этим секретом не владел. Это напоминает айсберг. Вы вроде бы много видите, но внизу - целый мир. А Руди показывал весь свой айсберг: переворачивался вверх ногами и показывал его весь".
- Бетти Олифант сравнивает Руди и Эрика: "Один нарочито сексуальный, а другой невероятно привлекательный, так что мурашки бегут по коже, но при этом вы не воспринимаете его как сексуальный объект. Таков был Эрик - очень, очень недооцененный танцор, не то что это животное".
- Однако народу больше нравилось животное, что отражалось и на кассе.
- Это соперничество сказывалось на их отношениях, они постоянно ругались.
- А вот как в интерпретации Эрика выглядит история про "Как можно быть таким злым": "Люди говорили, что Рудольф появился здесь только для того, чтобы меня уничтожить, и что мне было с этим делать? Я в это никогда не верил. Я использовал это против него только один раз... Он очень расстроился, и плакал, и сказал: "Как можно быть таким злым?" Я сказал: "Конечно, я в это не верю. Я верю тебе".
- Действительно, Руди никогда не стремился затмить Эрика, напротив, он нуждался в нем как в источнике вдохновения. По словам Руди, Эрик был для него источником питания. "Я получаю. Я больше не пустой". Еще в России он поставил себе целью разыскать Эрика, для того чтобы вампирически насытиться им. По его же словам, он сказал себе тогда: "Езжай туда (к нему) и соси". Соня: "Он выжимал из Эрика все, что тот имел, и впитывал в себя".
- Сексуально Рудольф также предпочитал быть в пассивной роли, и при этом был ненасытен. (Май диа мрс Кавана, на такие вещи надо давать пруфы, желательно фото и видео, это же ВАЖНО! Хотя думаю, это она у Рея Барра почерпнула, насчет того, кто был снизу. Кстати, Рей еще жив. Предлагаю его похитить, пытать и вытащить из него все подробности.)
- Рей Барра: "Он (Рудольф) был очень требователен в сексуальном плане, что иногда было для Эрика слишком". "Он был собственником и при этом очень promiscuous" (слово такое хорошее, что даже не хочется переводить).
- Зимой 1962 года промискуитетный Руди закрутил небольшую интрижку с венгерским танцором Виктором Роной, которого знал еще по СССР.
вот его снимок тех лет, на котором, правда, нифига не видно

а это более поздний, 70-х гг

- Тот гостил у Пушкина, но остаться наедине им тогда вряд ли удалось, а вот в 1962 году, по свидетельству партнерши Виктора Адель Орож, "их дружба стала глубже".
- Но все это было не просто так! Виктор должен был исполнять Меркуцио в балете Лавровского "Ромео и Джульетта", в котором и Рудольф, и Марго очень хотели танцевать, но все зависело от того, захочет ли Лавровский ставить балет в Ковент-Гардене. А Виктор был прямой связью с Лавровским. (Воображаю разговор Рудольфа с Марго. "Руди, ну что там с "РиДж"?" - "Да все на мази, мы с Виктором уже потрахались, и знаешь, у него такой член..." - "Тьфу! А с Лавровским-то что?" - "Я работаю над этим".)
- Кроме того, Виктор был прямой связью с Пушкиным. Рудольф передал ему тогда через Виктора свой лондонский номер телефона.
- До сих пор Рудольф контактировал с Пушкиным только через Ксению, которая много ему писала. (Далее Кавана цитирует письма в количестве, и ощущение такое, будто прыгнул в ушат с помоями. Эта баба такая мерзкая, что аж приятная.)
- Приведу только один кусок из письма Ксении: "Наверняка везде будут привлекательные или не очень люди, которые будут предлагать тебе по пиву или сходить с ними в клуб. И это для танцора нехорошо. А с твоими нервами нужно быть особенно осторожным. Так легко попасть под влияние зла. Помни, ты должен оставаться таким же, каким я знала тебя, - честным, порядочным человеком".
- Она сообщала ему новости про общих знакомых, за исключением Тейи. В это время у Тейи был роман с индонезийской студенткой. Тейя потом писал Руди: "Ты же знаешь, меня всегда волновал Восток. А когда ты уехал, я так скучал, что не знал, оставаться ли одному или жениться". (Еще и оправдывается.)
- Ксения говорила Тейе: "Я приглашаю тебя, но не твою обезьянку". Она не только ревновала, но и считала, что Тейя предал память о Руди. Тамара: "Ксения Иосифовна была убеждена, что если Рудик тебя любил, то ты ни с кем больше не должен сближаться. Ты должен оставаться свободным и ждать его".
- Дальше про суд, неинтересно. Начался 2 апреля, дали минимальный срок 7 лет.
- Руди на это было пофиг, потому что как раз в это время его пригласили в Ковент-Гарден на постоянной основе. Что было нарушением политики Нинетт де Валуа, близкой к политике Баланчина: никаких приглашенных звезд.
- Но де Валуа сломать было проще. Она сказала: "Когда появляется гениальный танцор, труппа должна его принять". Эрик, несмотря на то что был приглашен раньше Руди и танцевал больше (20 против 3 спектаклей), постоянного контракта не получил.
- А Эрик очень хотел прибиться к какой-нибудь труппе, и он был очень расстроен, не понимал, почему де Валуа так решила. Он чувствовал, что идеально подходит Ковент-Гардену. И это так и было, он отлично вписывался в британский стиль.
- Все в труппе его обожали, девушки были от него без ума, а когда потом приехал Рудольф и труппа могла видеть их обоих, для них это было как благословение божье.
- В мае, когда Марго уехала с туром в Австралию, Рудольф танцевал с Иветт Шовире, но та уже была совсем не в форме.
- В середине июня, воспользовавшись отсутствием Марго, позволявшим ему настаивать на своих условиях, Рудольф согласился появиться в "Лебедином озере" с Соней Аровой (которую уже выдрессировал к тому времени).
- Не обращая внимания на ее робкое недовольство, он перетащил весь балет на себя и убрал мимические сцены, которые его бесили.
- Обычно Зигфрида в первом акте изображают беззаботным юношей, но Рудольф, несомненно, под влиянием Эрика, сделал его сложным и задумчивым. "Принц был необычным человеком. Не каждый способен увидеть лебедей". Кавана пишет, что Рудольф внес в образ русскую "душевность", но в сноске поправляется, что имела в виду "духовность", бгг, запуталась совсем в загадочной русской душе.
- Критики активно не приняли его вмешательства в хореографию, шум стоял аж до Нью-Йорка. Интересно, что его соло назвали "версией Нуреева", "абсолютно новым", тогда как он позаимствовал его у Константина Сергеева, а тот - у Чабукиани, но на Западе об этом не знали.
- Таким образом, Рудольф основывался на советской традиции, а всем казалось, что 24-летнему мальчику без малейшего опыта хореографии позволили ломать то, что возводилось целым поколением.
- Рудольфу был непонятен такой консерватизм, но дело было в том, что английский балет был очень молод, он начался в 30-х гг с Нинетт де Валуа (тогда как французский возник в 1661 году, и мы знаем, кого за это благодарить, а русский и датский - в 18 веке.) Прежде чем что-то ломать, надо это построить, а британцы считали здание своего балета еще незаконченным, чтобы вводить в него какие-то инновации.
- Нинетт де Валуа, ирландка по происхождению, дочь офицера, была личностью интересной. Меня особенно тронуло, что она работала с Йейтсом, ставил для него Plays for Dancers. Она обладала лидерскими качествами, практической хваткой, но также и кельтской непредсказуемостью и склонностью к риску. Танцевала у Дягилева, работала с Баланчиным и Нижинской, так что прекрасно понимала необходимость инноваций. При этом она была очень эффективным менеджером.
- А Руди давал ей и инновации, и кассу. Она понимала, что идет на риск, что она с ним намается, но, по ее мнению, игра стоила свеч. К тому же она его обожала, не только за "ноги", но и за "голову", и это обожание было взаимным. Она верила в то, что между ирландцами и русскими много общего (да, только ирландцы намного лучше). По ее словам, его инновации ее совершенно не пугали, потому что она сама на протяжении многих лет меняла классические балеты то там, то здесь, а никто этого не замечал.
- Рудольф, впрочем, в тот период терзался не таким уж частым для него чувством вины. Первой причиной стал инфаркт Пушкина, который Руди, несомненно, спровоцировал своим побегом, а второй - разумеется, Эрик.
- Эрик, по словам Нади Нериной, уехал из Лондона совершенно разбитый еще до конца сезона. "Руди деморализовал его до такой степени, что ему пришлось лечь в санаторий в Дании... И он так никогда толком и не выздоровел. Можно заметить, что карьера этого превосходного танцора пошла на спад именно в тот момент, когда он повстречался с Рудольфом". (Как-то Нерина явно не обожала Руди.)
- 5 июля 1962 года Рудольф впервые танцевал "ЛО" с Марго на фестивали Нерви в Италии. На репетициях они много ссорились - до тех пор, пока Руди не начал ржать, когда она сказала, что танцует в "ЛО" с 1938 года - года его рождения.
- 17 июня в лондонском Палладиуме она смотрела на то, как Руди танцует "черное па-де-де" с Надей Нериной, а через два дня - весь спектакль с Соней Аровой в Ковент-Гардене (что-то Кавана расщедрилась на даты). Ей просто ничего не оставалось, как взяться за эту роль.
- Однако кто будет смотреть на нее, когда по сцене скачет молодой лев? Но она приняла это как вызов и решила на него ответить. (Вот Эрик, вместо того чтобы ревновать и беситься, лучше бы следовал ее примеру. Но он был намного слабее ее.)
- В ней была эта смелость, склонность к авантюрам, и Рудольф часто ее провоцировал: "Так ты типа у нас Великая Балерина? Докажи мне это!"
- И она его таки заборола, так что ему пришлось спрашивать себя: "Как она, не зная техники, делает технические вещи, а я, которого этой технике учили, не всегда могу за ней угнаться?"
- Ему нравилось то, как она умела заявить о себе без понтов и бравады, но в своем мягком, лиричном английском стиле, которому, тем не менее, невозможно было сопротивляться.
- Так что в Нерви они выступили отлично, да плюс еще романтическая атмосфера: открытая сцена, средиземноморская ночь, море вместо задника.
- Там они окончательно нашли друг друга. Рудольф: "Мы стали одним телом, одной душой".
Вот на этой прекрасной ноте я хочу пока прерваться, набраться сил перед изложением последующих событий, когда Руди и Эрик принялись устраивать друг другу Адъ и Израиль, Содом и Гоморру, месть, смерть и преисподнюю; читать это было нелегко.
@темы: книги, Rudolf Nureyev, Julie Kavanagh, Erik fucking Bruhn
и Аведон видел, как дирижер перекрестился.
Еще бы, публика того гляди начнет прыгать на сцену через головы оркестра.
уди считал, что только Баланчин поможет его таланту полностью раскрыться.
В общем, Руди считал что Баланчин будет его шлифовать, а тот не хочет размениваться на гастролера. как-то так.
- Статья была про-советской по сути (а еще обвиняла всех поклонников Руди в эфебофилии, впрочем, не без оснований), и неспроста: Мартин был большим другом СССР, имел связи аж в Кремле и мечтал стать тем мостом, по которому будет идти культурный обмен между СССР и США.
Наверное, метил на место Юрока. Выгодные и эксклюзивные контракты с Советами.
- Свой первый день рождения на Западе Рудольф встретил у Гослингов, с Эриком, Марго и Аштоном.
- По словам Рея Барра, которому Эрик потом много плакал в жилетку, Эрик ревновал к Марго, которая стала занимать слишком много места в его жизни.
Это странно. Эрик давно варится в балетном котле и знает, что Марго не будет темнить.
- Эрик говорил по-английски намного лучше Руди, и ему часто приходилось выступать посредником между ним и, например, Нинетт де Валуа. "Это начало меня слегка утомлять... Я иногда чувствовал себя секретарем".
Охотно верится ))
- Мартовский номер "Дэнсинг таймс" вышел с фото Эрика на обложке, он был назван "человеком месяца" - но номер ушел в печать до того, как Руди дебютировал в "Жизель".
А обложка сохранилась?
- (Бедная) Соня жила по соседству, часто с ними обедала и уговаривала их обоих не заморачиваться. Но у Эрика было такое ощущение, что люди делают ставки на то, кто из них двоих выживет в Ковент-Гардене.
Бедный Эрик (тм)
- Бетти Олифант сравнивает Руди и Эрика: "Один нарочито сексуальный, а другой невероятно привлекательный, так что мурашки бегут по коже, но при этом вы не воспринимаете его как сексуальный объект. Таков был Эрик - очень, очень недооцененный танцор, не то что это животное".
Хорошо подмечено. Эрик на сцене весь такой идеальный, что публике как-то даже неловко фангёрлить. Другое дело Руди, тут и повизжать можно, он не будет протифф.
Еще в России он поставил себе целью разыскать Эрика, для того чтобы вампирически насытиться им. По его же словам, он сказал себе тогда: "Езжай туда (к нему) и соси". Соня: "Он выжимал из Эрика все, что тот имел, и впитывал в себя".
Вот что значит настоящая мотивация!
- Сексуально Рудольф также предпочитал быть в пассивной роли, и при этом был ненасытен. (Май диа мрс Кавана, на такие вещи надо давать пруфы, желательно фото и видео, это же ВАЖНО! Хотя думаю, это она у Рея Барра почерпнула, насчет того, кто был снизу. Кстати, Рей еще жив. Предлагаю его похитить, пытать и вытащить из него все подробности.)
ЧУдно ))) Но я б не верил на 100% этому свидетелю. Есть и другие свидетели, мот же ФМ, которые однозначно сообщают, что Руди был сверху.
Да и сам Руди тоже как-то устало вздыхал: "Я сегодня ужасно не выспался и вообще с ног валюсь. Почему? Ну так я всю ночь трахал, а потом все утро трахали меня". Я сделал ставку на версию универсала с преобладающим уклоном в актива )))
Или:
Марго: ах, как хочется РиДж...
Руди: дорогая, положись на меня. Всё устрою.
Марго: ну, получилось?
Руди: подцепил Виктора, у него есть контакты с Самим.
Марго: ну и?..
Руди: извини, но мы с Витей отвлеклись и я забыл спросить про РиДж
Марго: балда!!!
- Кроме того, Виктор был прямой связью с Пушкиным. Рудольф передал ему тогда через Виктора свой лондонский номер телефона.
Но если он говорил с Ксенией, куда она звонила?
А с твоими нервами нужно быть особенно осторожным. Так легко попасть под влияние зла. Помни, ты должен оставаться таким же, каким я знала тебя, - честным, порядочным человеком".
Фу-у-фу-фу ( Или же под диктовку спецслужб.
Ксения говорила Тейе: "Я приглашаю тебя, но не твою обезьянку". Она не только ревновала, но и считала, что Тейя предал память о Руди. Тамара: "Ксения Иосифовна была убеждена, что если Рудик тебя любил, то ты ни с кем больше не должен сближаться. Ты должен оставаться свободным и ждать его".
Даж не знаю. Но многое говорит об "эффекте Руди".
- Таким образом, Рудольф основывался на советской традиции, а всем казалось, что 24-летнему мальчику без малейшего опыта хореографии позволили ломать то, что возводилось целым поколением.
Т.е. все считали, что Руди сам себе хореограф, тогда ка кон по большей части по памяти восстанавливал то, что заучил в Мариинке?
Очень возможно, а у него еще тогда материальное положение было не очень, срочно нуждалось в исправлении. Вот он и писал джинсу для Кирштейна, и выступал за культурный обмен.
Эрик давно варится в балетном котле и знает, что Марго не будет темнить.
А там неважно, будет или не будет, зло уже свершилось: для Руди Марго стала очень много значить, он ее впустил в душу. А Эрик считал, что в его душе должен быть только он один.
А обложка сохранилась?
Не знаю, можно погуглить. Я тот номер Harpers Baazar с Рудольфом находила, почему бы этому не быть.
ЧУдно ))) Но я б не верил на 100% этому свидетелю. Есть и другие свидетели, мот же ФМ, которые однозначно сообщают, что Руди был сверху.
Да и сам Руди тоже как-то устало вздыхал: "Я сегодня ужасно не выспался и вообще с ног валюсь. Почему? Ну так я всю ночь трахал, а потом все утро трахали меня". Я сделал ставку на версию универсала с преобладающим уклоном в актива )))
А я - на универсала с уклоном в пассива ) versatile bottom - любит и сверху оттянуться, но чтобы по-хорошему кончить, ему нужен член в заднице
Лично в моей голове в паре Руди - Эрик Рудольф однозначно по большей части снизу, потому что младше, потому что вообще психологически действительно выступает рецепиентом, а еще потому что Эрик вряд ли в принципе способен настолько расслабиться, чтобы получить удовольствие снизу. Хотя, возможно, Руди его в какой-то момент научил, и это стало одной из причин, по которой Эрик на него так запал. Но это уж точно хедканон для пвп, не более того, правды мы уже никогда не узнаем.
А с остальными, кмк, - как получится, лишь бы трахаться.
И потом, предпочтения еще и с возрастом могут меняться.
Но если он говорил с Ксенией, куда она звонила?
Он звонил, она только писала - на адрес панамского посольства.
Т.е. все считали, что Руди сам себе хореограф, тогда ка кон по большей части по памяти восстанавливал то, что заучил в Мариинке?
Ну в отношении ЛО это так, а как дальше - пока не знаю.