Сюжет этого балета несколько посложнее, чем у "Жизели", которая именно благодаря своей простоте и универсальности поддается самым разным интерпретациям, оставаясь при этом все той же "Жизелью". С "Сильфидой" все ровно наоборот, и, не ввязываясь в споры о том, может ли она быть только датской, все же следует признать: другие ее постановки рассказывают совсем другую историю. Поэтому при анализе я исходила только из версии КДБ 1988 года с Николаем Хюббе и божественной Сореллой Энглунд.
читать дальшеМне интересно было рассмотреть ее сюжет с той точки зрения, с которой все персонажи являются не отдельными живыми людьми, а частями некой личности, составляющими ее внутренний мир, и происходящая на сцене драма на самом деле идет в психике этого человека. Не хотелось бы снова тревожить тень Карла нашего Густава Юнга, но боюсь, совсем обойтись без него не получится.
Итак, Джеймс - это активное, сознательное, действующее "я", которое мы застаем накануне процесса интеграции его Анимы, души, женского начала (исходя из того, что герой все-таки мужчина). Интеграция должна произойти по традиционному, проверенному веками и социально приемлемому сценарию; самый простой пример мы получим, если внутренняя свадьба с Анимой будет отражением внешней: мужчина становится заботливым, любящим отцом семейства. Или, к примеру, врачом, или учителем, и т.д. - словом, как-то реализует свое творческое начало на благо общины и свое собственное.
Однако что-то идет не так, и оказывается, что кроме Эффи есть еще и Сильфида, к которой героя неудержимо влечет. И ее влечет к нему, она - его призвание, страстно желающее реализоваться, однако она явно не принадлежит этому миру, поэтому с реализацией могут возникнуть проблемы.
Кто принадлежит этому миру, так это Мэдж, старая страшная колдунья, к которой Джеймс испытывает отвращение. Но уже давно и не мной замечено, что Мэдж и Сильфида - это фактически одно и то же лицо, точнее разные лица одной и той же Анимы. Мэдж - это то, как Сильфида выглядит в реальном мире, и это Джеймсу совершенно не нравится. Он яростно отвергает эту часть своей души. Чем же она является?
Вот тут и правда появляется простор для интерпретаций; например, можно рассматривать ее просто-напросто как гомосексуальность, и Хюббе так и сделал уже в своей постановке балета, и мы, конечно, не можем это не приветствовать. И тогда получается, что Джеймс страдает от внутренней гомофобии, и гибнет от нее же, что, конечно, грустно, но бывает. Однако в символике балета много такого, что никак не получается игнорировать и что наталкивает на совсем другую версию.
Сильфида, с одной стороны, связана с воздухом, а с другой - со зрением. Ее могут видеть немногие; перед смертью она слепнет. С другой стороны, Мэдж тоже обладает особым зрением: она гадает, видит будущее, т.е. доступное немногим. Воздух - это синоним прозрачности, про-зрачности, того, через что можно видеть. Вообще, в языке полно следов амбивалентности, свойственной мифологическому мышлению, в котором объект часто тождественен субъекту. Например, русское "глаз" происходит от того же индоевропейского корня, что и английское glass - стекло, т.е. нечто прозрачное, проницаемое для глаз. Шарф, которым нужно ловить Сильфиду, прозрачный, в отличие от обычного клетчатого шарфа цветов клана, который Джеймс должен надеть на Эффи в ходе свадебного обряда.
Т.е. можно предположить, что, интегрировав Сильфиду как свою Аниму, Джеймс превратился бы во что-то наподобие Мэдж, а это для него, конечно, неприемлемо. Недаром, когда он все же обращается к Мэдж за помощью, она требует от него одного - чтобы он поклонился ей, проявил уважение, признал ее тоже частью своей души. Сильфида с этой точки зрение - призвание пророка, провидца, а может, просто поэта, творца, которые часто становились маргиналами.
Впрочем, с уважением все не так просто. И Эффи, и Грун, и другие люди на свадьбе обращаются с Мэдж как с почетной гостьей, это только Джеймсу гордыня не позволяет налить ей стопарик и дать погреться у огня. Как бы там ни было, получается, что Джеймс хочет вдохновения, но не желает за него платить, а кроме того, он намерен привязать к себе Сильфиду, как патриархальную супругу, что в случае с вдохновением, конечно же, невозможно.
И так Джеймс губит свой талант, в реальной жизни, вероятно, спиваясь и действительно превращаясь в подобие Мэдж, а может, просто кончает с собой, как это в Скандинавии принято.
В связи с этим крайне любопытен Грун, который тоже может видеть Сильфиду, хотя и не очарован ею, и в то же время вежлив с Мэдж, за что и получает в итоге Эффи. Кто он такой, субличность Джеймса или наглядный вариант развития событий, когда человек поступает "правильно"? Впрочем, ему легко быть хорошим, ведь Сильфида в него не влюблена, т.е. он не обладает талантом, который необходимо реализовать, и в то же время умеет ценить прекрасное. Вот уж кому действительно везет!
Честно говоря, я не совсем довольна своей трактовкой, долго крутила ее так и эдак, но потом поняла, что ничего лучше не придумаю. У меня Джеймс страдает не от внутренней гомофобии, а от внутреннего филистера, что, возможно, было весьма актуально для северной Европы 19 века, судя по Гофману, но как-то плоско; вся магия этого балета куда-то девается. Но, видимо, на большее я пока не способна. В общем, если будут какие-то идеи, поправки, варианты - пишите, хотя, блин, о чем это я.