- Тем не менее в Париже никто ничего не знал до полудня 20 мая, когда прискакал Ла Мюссе, прямо с поля боя отправленный К. сообщить о победе.
читать дальше- Он не вез с собой никаких депеш, только несколько строк от К. к Мазарини, а главное - почетное право первому всем рассказать, как оно было.
- В соответствии с инструкциями К., Ла Мюссе прежде Лувра заехал в Отель Конде, и казалось, что слухи разлетелись по Парижу в тот же миг, когда он спешился там во дворе. Потому что, когда он ехал оттуда к Лувру, его на улицах уже приветствовала толпа.
- В записке от К. для Мазарини содержалась просьба о маршальском жезле для Гассьена. К. скромно утверждал, что заслуга этой победы целиком принадлежит ему.
- Однако ж в рассказах Ла Мюссе главным героем был, конечно, К. Ла Мюссе сразу же вернулся в армию, но 21 мая приехал Турвиль и тоже просил у королевы маршальский жезл для Гассьена. Она на радостях пообещала.
- Ла Мюссе увез с собой поздравления для К. от королевы, родителей, сестры, но, похоже, не от жены. Если оно и было, то не сохранилось.
- Затем на К. посыпались просто тонны поздравлений от всех на свете, но самым ценным для него было письмо Тюренна.
- Главным дворцом Парижа на время стал не Лувр, а Отель Конде. В него прямо-таки ломились посетители, и принцесса Конде писала сыну, что у нее нет ни минуты покоя. Единственными, кто не нанес визиты, были Вандомы.
- Едва ли не больше Вандомов лопался от зависти Гастон Орлеанский, особенно когда доставили захваченные испанские знамена и на два дня выставили их на всеобщее обозрение в большом зале Отеля Конде, прежде чем передать их в Нотр-Дам.
- Мазарини умело разжигал соперничество между принцами, не желая, чтобы они объединились против него.
- Гастоша (буду так его называть из-за своих давних чувств к нему) считал, что знамена должны быть переданы ему как «генерал-лейтенанту королевства», и Мазарини намекнул об этом Конде-старшему, мол, «Месье расстроился». На что тот ответил буквально: «Пускай тогда настроится обратно». Сам же К. в письме от 23 мая сказал, что знамена должны быть переданы королеве как регенту и главе государства.
- Стоя посреди этого зала со знаменами, Конде-старший сказал Лене: «Вот увидите, чем больше славы завоюет мой сын, тем больше бедствий обрушится на наш дом».
- 28 мая почетный эскорт королевских гвардейцев доставил знамена из Отеля Конде в Нотр-Дам. Толпа беснуется на улицах, пушки Бастилии и Арсенала стреляют, весь двор собрался в соборе, «Те Деум» - в общем, праздник.
- К. в Рокруа отпраздновал гораздо скромнее и тут же набросал план дальнейшей кампании, который отправил Мазарини и отцу. В принципе, можно было бы двинуться и на Брюссель, но смысла в этом особого не было. Более предпочтительной целью представлялась крепость Тионвиль, под прикрытием которой австрийцы могли вторгнуться во Францию. К. выбрал ее и потребовал у Мазарини снабжения для этого похода.
- Тот вроде как согласился, но начал тянуть резину, возможно, желая показать, кто в доме хозяин. К. на месте не сидел и с 26 мая по 14 июня захватил несколько приграничных городков.
- Отец даже забеспокоился, что он себя измотает и заболеет, просил в письмах больше отдыхать. Мол, славы ты и так достаточно заработал. И вообще, не очень-то нужен этот Тионвиль, а то вдруг не удастся его захватить, и эффект от победы при Рокруа будет испорчен. Лучше потратить очки славы и влияния на то, чтобы вытрясти из Мазарини давно обещанное губернаторство для К.
- Тем временем королеве напомнили, что маршальское звание было также обещано и Тюренну, а если дать его двум гугенотам сразу, то народ может и возроптать. И королева передумала насчет Гассьена, на что К. очень обиделся.
- Не лучше обстояло дело и с другими назначениями. После Рокруа в армии К. освободилось много постов, в том числе важных, и К. хотел назначить на них таких людей, как Сиро, т.е. доказавших свою надежность. Но сам он этого сделать не мог, армейские должности раздавались в Париже, и оттуда тек бесконечный поток бригадных генералов с предписаниями присоединиться к его войску.
- Из них К. обрадовался только одному человеку - Гаспару де Колиньи.
- Л'Опиталя заменили еще более пожилым человеком, Шарлем де Валуа, герцогом Ангулемским (внебрачный сын Карла IX 1573 г.р.). О нем Лонгвиль (уже зять К.) писал так: «Я не думаю, учитывая его годы и слабость, что он в состоянии принести вам хоть какую-то пользу, но вы увидите, что он очень любезен и всегда придерживается того мнения, которое услышал последним» (та еще язва был Лонгвиль).
- Офицеры армии К. тоже были недовольны нашествием новичков, а те к тому же хотели служить только под началом К., а не Ангулема. Словом, начался штабной бардак, и К. постоянно жаловался на него отцу и Мазарини.
- Конде-старший и пальцем не шевелил, чтобы ему помочь, не волновали его эти подробности, т.к. из них нельзя было извлечь непосредственной прибыли. К. наконец взорвался и написал два резких письма, отцу и королеве. Оба дал Турвилю, но королева своего письма не увидела, потому что его изъял Конде-старший.
- Но королева в итоге все-таки сдалась, по крайней мере в отношении звания маршала для Гассьена.
- В июне началась осада Тионвиля, и началась плохо, потому что из-за халатности одного из новоназначенных, графа де Грансея (отца любовницы шевалье), испанцам удалось существенно усилить гарнизон.
- Но К. не сдавался и продолжал инженерные работы, все сам обозревал и инспектировал, часто рискуя жизнью. В письмах отца участились уговоры поберечься, не лезть на рожон. Папаша советовал также обязательно настучать на Грансея, чтобы К. самого не обвинили в ошибке, а еще - чаще ходить к мессе, не тратить много, «а то говорят, что вы саперам платите в два раза больше обычного».
- 8 августа 1643 года Тионвиль был взят. Не обошлось без потерь. Погиб друг К. маркиз де Жевре, один из «дамуазо», был тяжело ранен Гассьен.
- Но больше всего К. горевал, по его собственным словам, из-за смерти «юного Франсена», своего конюшего, который был с ним еще с Буржа. Франсена описывают как «хорошего наездника и танцора; он прекрасно играл на лютне, а еще в мяч». Франсен следовал за К. во всех кампаниях, начиная с Арраса, и под Рокруа тоже был.
- Его смерть была героической. К. послал его с депешами в Париж, и он доставлял ответы, когда его окружили разъезды генерала Бека. Франсен отчаянно сопротивлялся, был тяжело ранен и взят в плен, но все же успел уничтожить депеши. Его доставили к Беку для допроса, а тот, решив, что его раны смертельны, отправил его вТионвиль, где Франсен через пару дней скончался. (Намеки автора на этого Франсена становятся такими толстыми, что аж жир с них капает.)
- На этом фоне К. едва заметил ту новость, что его жена родила сына. (Т.е. его действительно заставили спать с ней, примерно когда умирал Ришелье, 9 месяцев назад.) В Отеле Конде тем более этому радовались, что у Гастоши были одни дочери. Теперь во Франции из пяти принцев крови четверо носили имя Конде.
- Рождение этого ребенка стало национальным событием. Меньше всех в стране им интересовался К. Он по-прежнему ненавидел любые напоминания о своем браке.
- Он не написал ни слова жене, даже ничего ей не передавал в письмах другим, пока Конде-старший не сделал ему за это реприманд. Даже после смерти Ришелье свекор продолжал защищать Клер-Клеманс, хотя и со своими целями.
- 10 августа К. вошел в Тионвиль, где его приветствовали местные церковники на латыни, а он сымпровизировал ответную речь на том же языке, к восторгу присутствующих.
- В тот же день он получил поздравления с победой, подписанные принцессой Конде и всеми прециозницами Шантильи, которых называли «ангелами». Каждая добавила несколько слов. Что характерно, в дошедшем до нас письме не хватает листа, на котором должны быть строки от м-ль де Рамбуйе и Марты дю Вижан (на сердце носил, не иначе. Пока не потерял.).
- Через три недели, обустроив войска в Тионвиле на зимних квартирах и оставив командование на Ангулема, К. вернулся в Париж.
- Здесь его приветствовали как «спасителя страны и одну из главных опор трона».
- И семья принялась немедленно втягивать его в свои интриги.
- Но и без того такой человек, как К., не мог и нескольких дней прожить в Париже, чтобы не вовлечься в ту или иную партию.
- Существовали две основные фракции: 1) во главе с Сезаром де Вандомом и его сыновьями Меркером и Бофором; 2) фракция Конде.
- Гастоша болтался, как говно в проруби, не примыкая ни к кому. Как автор говорит, «более бесцельного и безответственного принца трудно найти». Она посвящает полстраницы описанию его охуительной личности, откуда видно, что она его тоже, мягко выражаясь, не любит.
- Конде-старший, в общем-то, тоже был так себе лидер, но его сила заключалась в его альянсе с Мазарини (и в растущем влиянии К.).
- У Вандомов основные надежды возлагались на Бофора (на что было, на то и возлагали).
- Бофор был на пять лет старше К. и во многом являлся его полной противоположностью. Он был чрезвычайно хорош собой, с легким характером; и хоть звезд с неба не хватал, зато и не язвил никого сарказмом.
- Парижане его обожали, за что его и прозвали «королем рынка». Как писал кардинал де Рец, это обожание основывалось на трех факторах: «Он был внуком Генриха IV; он говорил на народном языке, мало употребительном среди внуков Генриха IV; у него были длинные густые светлые волосы». «Невозможно преувеличить эффект, который три этих свойства оказывали на толпу».
- Летом 1643 года королева практически позволила Бофору собой управлять. Напыщенный вид его сторонников очень забавлял всех в Отеле Конде, где и придумали им название «Важные» или «Высокомерные».
- Но Мазарини его легко оттеснил от королевы. Главной ошибкой Бофора стала поддержка герцогини де Монбазон (его любовницы) в ее прямой оппозиции королеве. Это было во время знаменитой ссоры между Монбазон и Лонгвиль.
- После одного из приемов в доме Монбазон нашли выпавшие из чье-то кармана любовные письма, и она вообразила, что это письма Лонгвиль к Морису де Колиньи (а это была неправда). И раззвонила об этом всему Парижу.
- В принципе, Лонгвиль была готова все замять, но принцесса Конде пожелала официального отмщения.
- Королева, по совету Мазарини, приняла сторону Конде, и Монбазон позорно изгнали из двора.
- Бофор собрался мстить. Неизвестно, действительно ли он хотел убить Мазарини или просто напугать, заставив убраться из Франции, но покушение таки было. Его арестовали и посадили в Венсеннский замок. И это было первым резким проявлением влияния Мазарини. С тех пор он не покладая рук трудился над тем, чтобы каждый принц Франции ощутил его влияние.
- К. прибыл в Париж как раз в момент триумфа дома Конде и воспользовался всеми своими преимуществами для того, чтобы действовать и говорить только так, как ему нравилось. То есть самым скандальным образом, что даже восхищало.
- Тогда-то вокруг него и собрались «петиметры», т.е. молодые люди, которые подражали ему буквально во всем.
- Многие при дворе, кто раньше не скрывал своего плохого отношения к нему, теперь стали предлагать ему дружбу, а он посылал их подальше. Его язык не жалел ни друзей, ни врагов. Один генерал спросил его, как бы в виде комплимента: «Что сейчас сказали бы завистники, глядя на вас?» К. ответил: «Не знаю. Но именно вас я и собирался об этом спросить».
- Ожидалось, что К. надолго задержится в Париже, но уже через три недели он отбыл к войскам с заданием, которое казалось слишком мелким для него.
- Маршал Гебриан отчаянно требовал подкреплений, и Мазарини в конце концов решил взять несколько батальонов из армии К. и передать их Гебриану. Но для этого их нужно было провести маршем из Люксембурга под Страсбург, и К. требовался потому, что ни один другой командующий не смог бы удержать их от того, чтобы они разбежались.
- Этим корпусом, который назвали «рейнской армией», командовал граф Рантцау из Голштинии. Он был опытный воин, потерял в сражениях глаз и ногу, но любовью солдат не пользовался. А еще им плохо платили, да и кормили не очень. Кроме того, германская граница, где воевал Гебриан, считалась самым непопулярным местом несения службы.
- К. же в свои 22 года мог убедить солдат и офицеров в том, что если они исполнят свой долг, то он исполнит свой. Они должны подчиняться ему беспрекословно, а взамен он будет их кормить и платить, пока есть чем. И если на поле боя он жертвовал их жизнями, они верили, что он имеет на это право.
- К. довел «рейнскую армию» до Гебриана без малейших потерь. На радостях Гебриан закатил для него невероятно пышный банкет в замке Даштейн. Кроме К., там присутствовали еще два немецких принца.
- Банкет прошел замечательно, однако ближе к концу случился один инцидент. Чисто по делу службы явился Рантцау, которого К. настолько не выносил, что даже не разговаривал с ним.
- Гебриан приказал слугам его игнорить (он ждал во дворе, пока о нем доложат). Не выдержав, Рантцау ворвался в зал, уже в ярости. Гебриан, как ни в чем не бывало, встал ему навстречу: «Но почему вы так поздно? Впрочем, тут еще полно еды» - и приказал нести еще одну перемену блюд. Рантцау, который любил хорошо поесть и выпить, решил этим и заняться, вместо того чтобы обижаться.
- Затем, проинспектировав войска Гебриана, К. вернулся в Париж - 15 ноября. Теперь во Франции не было военачальника, на которого полагались бы больше, кроме разве что Тюренна (а граф д'Аркур нервно курил в коридоре).
@темы: история, книги, Grand Conde, Eveline Godley, Франция
Может и красавец, но это не Клеверхауз. Это как раз "творчество на тему", о котором я говорила.
Я и сама хочу портретов, но пока не нашла. Ни жены Маккензи, ни сестры Мелфорта. Но последняя, если была похожа на брата, то красавица.
Мелфорт
читать дальше
Графиня Эррол тоже якобитка, бесстрашная женщина, по выражению одного мемуариста.
Про миссис Маккензи и Клеверза был стишок, где мистер Маккензи представлен в образе Вулкана, а его жена и Клеверхауз как Венера и Марс.
Али4е, я не то чтобы прям верю в его содомию, но надежда умирает последней )
Пока только дамы отыскиваются, да и тех немного. Обе эти были до женитьбы, кстати, так что вполне вероятно, Клеверз был верным мужем. Нашла интересную деталь, которая противоречит мнению большинства исследователей. Они утверждают (для пущего романтизма, видимо), что Клеверз покинул Дадхоуп (его дом) в середине апреля 89-го, попрощался с женой и сыном и больше их не видел. Насчёт ребёнка неизвестно, но с женой он виделся спустя месяц в Гленогилви, его родовом поместье, и провёл с ней ночь там))
точнее, у заказчиков лучше вкусы
На французских портретах я женщин вообще не могу отличить одну от другой, да и не только я.
Пока только дамы отыскиваются, да и тех немного.
Может, он вообще был асексуал.
я очень извиняюсь,но меня заклинило))),а про этого юного Франсена еще есть какая-нибудь информация?
Совсем непохожим он быть не может, ведь рисовалось с портрета Клеверхауза)) Я имела в виду, когда говорила, что это творчество на тему, что художники, рисовавшие эти портреты с портрета, либо много воли давали своему воображению, либо просто криворуки были.
Графиня Эррол тоже якобитка, бесстрашная женщина, по выражению одного мемуариста. по-моему все якобитские дамы были бесстрашны и смелы,была такая леди Нитсдейл,так она своему мужу и побег из Тауэра устраивала накануне казни и в ноги с прошением королю бросалась и за камзол его хватала,чтобы внимание обратил,женщины подстать мужчинам
В любом случае, не бабник)) Не развратник вообще.
Hedonistic, может приоритеты были другие,упоротый на идеях,некогда было,ведь женился почти под сорок лет
Да, женился он поздно, в 36 (невесте было 20 - 22 по разным источникам). Но мог ведь и раньше, если бы с Хелен Грэм срослось. На первом месте этот вопрос у него точно не стоял.
Красавец, да. Но его не зря называют злым гением Якова 2-го - с такими друзьями и врагов не нужно. Клеверзу он то и дело палки в колёса вставлял - видел в нем соперника, видимо. Опасался его влияния на короля. Перехватывал письма, которые Клеверз слал королю в Ирландию и в Сен-Жермен, показывал с опозданием, а то и вовсе не показывал.
читать дальше
У меня нету, ну так я только эту книжку про Конде и читала. Надо полистать еще Дидье Годара. Я наткнулась у него на одно место, где он совершенно определенно называет любовниками Конде Ла Мюссе и Гито, но это, видимо, было ни для кого не секретом с тех самых пор, с 17 века.
А Годли работала с архивами Шантильи, которые, слава богу, пережили ВФР. Мне кажется, что про Ла Мюссе и Гито она знала раньше, но вот про Франсена - это было, считай, историческое открытие, вот только поделиться от души им нельзя было в то время.
Ахах,его бы к Месье в Пале Рояль телохранителем,от него бы живым не ушел это точно и шевалье бы наконец-то заволновался)))
Мне тут пришло в голову, что вряд ли он хоть как-то общался с Месье и его кликой во время пребывания во Франции. Потому что служил у Монмута, а Монмут явно не дружил с шевалье и Месье - из-за Генриетты. Еще до ее смерти эти двое обвиняли ее в супружеской измене с Монмутом, а уж после ее смерти он вообще должен был возненавидеть Орлеанский дом.
И вообще, если Клеверз что и думал о Месье, то только плохое, по тем же причинам.
=Reinette=, Может и красавец, но это не Клеверхауз
Да у него, считай, при жизни фандом сложился. Арты рисовали, фанфики сочиняли (ковенантеры). Правда, в этих фанфиках его делали дарковым, но у кого какие кинки )
По поводу позднего брака. Это кажется вполне логичным, учитывая, что он такой карьерист по натуре. Брак же не был вопросом любви у дворянства в то время, это политико-экономический союз, с упором на будущее всего семейного клана. И он не мог выгодно жениться в юном возрасте, потому что тогда еще был никто, и звали его никак. Вот, пытался же на Хелен Грэм ради титула, но ему дали от ворот поворот - возможно, что не из-за его личных качеств, а потому что нашли кого-то более представительного.
То, что он женился на "ковенантерской бабе", с точки зрения политики, которую он уже сам проводил в Шотландии, тоже можно легко объяснить. Его сын будет не только его сыном, но и внуком его врагов, что послужило бы снижению напряженности в обществе, к чему он, наверное, стремился.
Это да, он был популярен)) Насчет кинков - горцы его прозвали Dark John of the Battles.
возможно, что не из-за его личных качеств, а потому что нашли кого-то более представительного.
Ну, маман Хелен Грэм выдала её замуж вполне удачно, но титула и состояния Ментейта она лишилась. Дело в том, что последний граф Ментейт и настоял на этом конкурсе женихов - типа, только в том случае, если Хелен выйдет замуж за члена клана Грэмов, она получит титул и все прилагающееся к нему. Клеверз стал одним из претендентов, и сам Ментейт склонялся к его кандидатуре, да и девушке он нравился. Но некоторые - например, кузен Монтроз, который тоже претендовал и которого явно маман невесты настропалила - считали, что этот выскочка не должен возглавить клан. Стань он графом Ментейтом, так бы и вышло.
Его сын будет не только его сыном, но и внуком его врагов, что послужило бы снижению напряженности в обществе, к чему он, наверное, стремился.
Так-то оно так, но все-таки женитьба эта создала ему проблемы и с карьерой. Дело там было в другом, но его враги тут же стали говорить, что ему теперь нельзя государственные тайны доверять. Он же был членом Тайного совета.
Даже два фандома у него было - горцев и религиозных фанатиков.
Ну, маман Хелен Грэм выдала её замуж вполне удачно, но титула и состояния Ментейта она лишилась.
Очень типичная история для того времени. В смысле, все обстоятельства типичные, а не то, что мамаша лоханулась.
все-таки женитьба эта создала ему проблемы и с карьерой
Ну тогда загадочно очень. Хотя мне трудно судить, я же вообще ничего не знаю.
Брак как сделка, со всеми вытекающими.
Ну тогда загадочно очень.
Ничего загадочного. Клеверз - карьерист, это верно, но при том человек принципиальный, как ни странно. И с начальством бодаться не боялся, отстаивая свои убеждения. В данном случае, дело, конечно, в любви. Влюбился, и то, что девушка из враждебной семьи, его не остановило, мнение окружающих тоже. Фактически, он против всех пошёл. Герцог Гамильтон, один из недругов Клеверза, в то же самое время просватал дочь за брата Джин Кохрейн. При том во всеуслышание объявил, что без согласия короля он на этот брак не решился бы никогда. А Клеверз разрешения не спросил и вообще писал в письмах, что выбор жены - это его личное дело. Вот так.
А Гамильтон был якобит? А зачем он это сделал?
Клеверз же по сути был главным гонителем ковенантеров, потому все так и всполошились - не перейдёт ли на их сторону с благословения жены.
Так откуда известно, что Клеверз именно влюбился? Он сам так говорил?
Нет, случались браки по любви и в то время и в том социальном слое, хоть и редко. Например, у Старшей Мадемуазель с Лозеном ) Тоже ведь уперлась рогом, а все были против. Конде даже обещал пристрелить жениха ))
Женитьба Клеверза шуму наделала. Видимо, у него горело, раз он наплевал на возможные последствия.
графиня Эррол была замужем? я так понимаю,что он все таки крутил куры с замужними дамами в своих интересах,очень рассудочный и холодный человек был
. Я наткнулась у него на одно место, где он совершенно определенно называет любовниками Конде Ла Мюссе и Гито, но это, видимо, было ни для кого не секретом с тех самых пор, с 17 века. а как же Сент-Эвремон?
Думаю, она их дофига там видела.
он был из не особенно значительной семьи и не был на виду,поэтому и никто на это внимания не обратил
Вот-вот.
а как же Сент-Эвремон?
Да он просто к слову тогда не пришелся. Годар писал, мол, связь с Ла Мюссе не помешала Конде в начале 40-х стать героем, а потом, когда Бюсси-Рабутен ругался из-за того, что Конде отдал обещанную должность Гито, он ни разу не обозвал обоих пидорами, хотя прекрасно знал, в чем причина такого предпочтения. И мол, историки объясняют такую терпимость личными качествами Бюсси-Рабутена, но это как раз особенности мышления эпохи. Пока Конде исполняет свой долг принца, может хоть коров ебать.
в книге есть что-нибудь про отношения Конде и Старшей Мадемуазели
Конечно есть, как же без них, в основном во время Фронды. Но ничего нового по сравнению с ее мемуарами там, насколько я помню, нет. А вообще я жалею, что они не поженились. Вот это была бы пара!