Дочитала я книгу, и вся такая во впечатлениях.
спойлерноПодумалось: вот что отличает ее от Каннингема - у того все персонажи до омерзения асексуальны, просто удивительно, как им удается кого-то зачать, и может, поэтому они так путаются в жизни и боятся ее. В "Линии красоты" все совсем иначе: реальность остается такой же непонятной и пугающей, но когда у тебя эрекция 24/7, то она служит как бы компасом, который не дает заблудиться, она, а еще чувство красоты, которое тоже коренится в сексуальности, и вслед за этим приходит истина. Ты идешь туда, куда направляет тебя член, а он направлен туда, где красиво, а красота не обманет. Вот почему для Ника Геста не существует краха, а для героев Каннингема это вообще нормальное состояние. Реальность врывается к ним, как Карлтон в стеклянную дверь на дурацкой вечеринке, устроенной нелепыми, инфантильными созданиями, которые, что самое ужасное, в основном школьные учителя: чему, о господи, они могут научить детей? Беспомощности? Вранью? Лицемерию? Ребенок умирает, пытаясь проломить прозрачную стену, отделяющую его от них.
Не первый раз сталкиваюсь с той идеей, что гомосексуальный персонаж просто в силу своей природы оказывается особенно чувствителен к лжи, на которой построено человеческое общество. Одним из моих любимых фильмов до сих пор остается Get real, в принципе довольно непритязательный, но обладающий тремя достоинствами 1) он британский, 2) главную роль играет невероятный зайка с низким, берущим за душу голосом , 3) название соответствует содержанию. Ник Гест, хоть и живет вроде бы чужой жизнью, ни на секунду не перестает быть собой, несмотря на свою приторную вежливость и готовность, казалось бы, поступиться чем угодно ради тех, кто его содержит. Но он ведет себя так, потому что любит их: и Джеральда, и Рэйчел, и Кэтрин, не только Тоби и Уани, они кажутся ему прекрасными, и его влечет к ним, и им он готов "прекрасно служить". Сцена на приеме с Тэтчер, когда Ник, Уани и Триштан забиваются в ванную для кокса и секса, кажется отвратительной: Уани обзывает Ника шлюхой перед настоящей шлюхой, и тот это вполне проглатывает, но третья часть книги все расставляет на свои места. Уани дает Нику деньги, потому что иначе не умеет выразить свои чувства, и страшно боится того, что Ник с ним только из-за денег. Где-то он прав: Ник с ним не из-за его личности, весьма жалкой, а из-за красоты, которую он в нем видит (а Кэтрин, например, нет).
Это чувство красоты в первой части выражается в "аккорде любви", звучащем в голове у Ника, когда он думает о Лео, а в третьей - в единственном номере журнала, который он сделал на деньги Уани. Тот момент, когда курьер распечатал пачку и принялся восхищаться журналом, напомнил мне почему-то о наборщиках в типографии, которые якобы ухахатывались над "Мертвыми душами" Гоголя. Знак высшей похвалы от вселенной. Эта красота навсегда останется с Ником, ее нельзя потерять, как и острое чувство истины, и именно она дает ему, такому хрупкому и нежному, силы выдержать всю ненависть, которая на него обрушивается в конце.
Экранизацию я немного побаиваюсь смотреть, потому что там наверняка ударятся в морализаторство и упустят главное, ну что ж, потерплю ради визуализации, терпела же я аж целый "Версаль" ради одного только Филиппа Орлеанского 