Обнаружила еще один кладезь информации: письма Бюсси-Рабутена и его корреспондентов, несколько многотомных изданий, лежат бесплатно на archive.org.
Правда, беглый поиск показал, что про шевалье там очень мало, т.к. Бюсси не был с ним знаком, вот ему и не писали про него, кроме редких случаев. Только м-ль Скюдери почему-то поминает шевалье к месту и не к месту, хотя и с асуждением, но явно он у нее много интереса вызывал. Не писала ли она слэшные фанфики в стол? )
Зато там много про семейство Грамон, с которым Бюсси как раз дружил: и с Гишем, и с его женой, и с Филибером. С последним особенно обширная переписка, и естественно, что тот сообщает новости о родственниках.
Я пока только начала грызть первый том, но вот что сразу бросилось в глаза: письма Колиньи-Салиньи. Они очень выбиваются из общей массы своей злой иронией. Король-то его привечал, а Колиньи короля и все семейство - не очень. Много лишь слегка прикрытой издевки.
Вот например, отрывок из письма, в котором Колиньи описывает пышный королевский поезд, отправляющийся на Деволюционную войну, сравнивая его великолепие с роскошью царя Соломона и китайских императоров. И добавляет, что он в свои 49 лет, при своих небольших средствах, без памяти рад отправиться на эту войну без чина и должности, простым волонтером (похоже, королевская милость недолго длилась).

на франц.Tout ce que vous avez lu de la magnificence de Salomon ou de la grandeur du roi de la Chine n'est pas comparable à la pompe qui accompagne le roi dans son voyage. On ne voit passer par les rues que panaches, qu'habits dorés, que chariots, que mulets superbement harnachés, que chevaux de parade, que housses brodées de fin or, que gens étourdis qui s'entrechoquent en allant ou venant chercher ce qu'il leur faut pour parfaire leur équipage. Pour moi, qui suis un peu plus posé, j'ai composé un équipage du débris de celui que j'avois il y a deux ans, au grand soulagement de ma bourse, et je m'en vais pour être témoin des conquêtes que le roi va faire. Je n'ai ni office ni bénéfice , mais j'ai le plaisir, à l'âge de quarante-neuf ans, de faire le métier de volontaire que je n'avois jamais fait.

Слог его мне нравится тоже.
Короче говоря, все эти "птенцы гнезда Конде" имели много общего в плане нежелания признавать какие бы то ни было авторитеты, непочтительность была у них в крови. И понятно, почему Людовик не верил в раскаяние Бюсси, в его клятвы преданности: сейчас клянется, а завтра оборжет за спиной. Эти люди никак не могли вписаться в общество Короля-Солнце.