- Современники однозначно обвиняли в ней К., историки до сих пор не пришли к единому мнению (возможно, что под видом сторонников К. выступали люди Реца или Мазарини). Факт тот, что в Ратуше собрались представители парламента, знати, купеческие старшины и т.д., чтобы выработать дальнейший план действий.
- Считается, что принцы хотели, чтобы короля объявили пленником Мазарини, а Гастошу поэтому - правителем королевства. И чтобы заставить делегатов голосовать активнее, К. приказал своим солдатам пошуметь под окнами, но потом что-то пошло не так. А К. к тому же и не пожелал их унимать. Но возможно, что толпу взбудоражили агенты аббата Фуке. Ведь все случившееся было как раз на руку Мазарини, а не принцам.
- Старшая М-ль, Гастоша и К. были в Отеле Люксембург, когда туда примчался взмыленный гонец с сообщением, что в Ратуше всех убивают. Гастоша предложил К. отправиться туда и навести порядок, но он с ухмылкой сказал, что «боится». «Отправьте туда Бофора». (Бофора, кстати, тоже обвиняли в случившемся.)
- Бофор согласился ехать, а с ним вызвалась и Старшая М-ль, поскольку тоже была любимицей народа. К. стало стыдно, и он пожелал ее сопровождать, но она отказалась, да и другие убедили К., что она произведет более умиротворяющий эффект, если явится туда без него.
- Меж тем толпа, которая якобы была за принцев, ворвавшись в Ратушу, стала убивать всех без разбора, в том числе и верных сторонников принцев. Впрочем, всех не столько убивали, сколько грабили. А карета с Бофором и Старшей М-ль никак не могла прорваться к Ратуше из-за перекрытых цепями улиц.
- К тому времени как они все-таки доехали до Ратуши, там уже не осталось ни толпы, ни ее жертв.
- Таковое было событие, которое стало концом партии принцев. К. теперь больше, чем когда-либо, был «демоном» Фронды.
- Впрочем, никакого организованного сопротивления в Париже ему не оказывали. Парламент, - а точнее, его остатки, те, кто не удалился в Понтуаз по приказу короля, - объявил Гастошу генерал-лейтенантом королевства, Бофора - губернатором Парижа, К. - генералиссимусом. Т.е. сделал то, что должно было сделать собрание в Ратуше.
- К. ходил на эти дебаты, страдая от лихорадки, с дикой головной болью, а по возвращении ему пускали кровь.
- Дела шли плохо: в Бордо Конти и Лонгвильша ссорились с Марсеном и Лене; деньги заканчивались; Париж не подчинялся уже вообще никому.
- Возобновились переговоры со двором, толку от которых было столько же, сколько и от предыдущих. Мазарини знал, что ему нужно только ждать.
- К. испытывал все большее отвращение к Парижу. Как сказал Гастоша, «мой кузен с бОльшим удовольствием командовал бы четырьмя гарнизонами в Арденнах, чем 12 млн людей, которые его окружают сейчас» (в Арденнах находилось большинство его крепостей).
- Клер-Клеманс тогда была в Монроне и должна была родить второго ребенка; ее состояние вызывало большие опасения, и К. сильно переживал - за ребенка, конечно, больше, но и о жене заботился.
- Одним из последних гвоздей в крышку гроба Фронды стала дуэль между Немуром и Бофором, на которой первый был убит. (Собственно, ссорились они все из-за того же права первенства, т.к. Немур, иностранный принц, стоял в табели о рангах выше Бофора, с чем тот согласиться не мог, а четких правил в данном случае не существовало, только прецеденты. На это наложилось соперничество в политике, любви и пр. Бофор в принципе был согласен помириться, но Немур не желал ничего слышать. Последние дни друзья были вынуждены буквально охранять их друг от друга, но из-за раны, полученной Немуром в Сент-Антуанском предместье, эта стража была ослаблена, чем Немур воспользовался, чтобы вызвать Бофора.)
- Поэтому и выбрали пистолеты - т.к. Немур был еще слаб. Бофор протестовал до последнего, не хотел драться, но Немур выстрелил, и ему пришлось защищаться. Так он беднягу и убил.
- Как раз в этот момент и примчался срочно вызванный К. Как назло, его кучер оказался пьян, К. вышвырнул его с козел и посадил на них лакея, который не так хорошо умел править каретой, поэтому он опоздал.
- Через некоторое время мимо места трагедии проезжал Мариньи (сочинитель памфлетов на зарплате у Реца). Он увидел К., бледного, в полуобморочном состоянии, и поспешил к нему на помощь. Пока К. рассказывал ему, что произошло, мимо пронесли тело Немура, и К. стал умолять «забрать его отсюда». (Мне кажется, К., как и все на свете, нежно любил Немура, ведь он был всеобщий зайка.)
- Несколько позже случился инцидент не такой трагический, но неприятный. Это снова был спор о первенстве, между принцем Тарентским (из дома Ла Тремуй) и графом де Рье, одним из Гизов. Спор разбирался в доме у Гастоши, который был судьей. К. при этом присутствовал, выступая на стороне Ла Тремуя.
- Рассудили не в пользу гизаров, чем де Рье был весьма недоволен, он отказался принять это решение. К. сказал, что он должен подчиняться Гастоше. Тот ответил, что К. подсуживает Ла Тремуям. К. нагло заявил: «Именно так», и в ответ на это де Рье с досадой взмахнул рукой.
- К., чьи нервы были на пределе из-за всех последних событий, схватил его за руку, что было нехорошо с его стороны, но де Рье повел себя еще хуже: он толкнул субтильного К. так, что тот отлетел, а потом сделал такое движение, будто хочет достать меч из ножен.
- К. тоже схватился за меч, но тут их разняли, а де Рье арестовали. Гастоша меж тем удрал.
- Тут было двойное оскорбление королевской крови со стороны де Рье, и его отправили в Бастилию.
- К. наполовину стыдился этого эпизода, наполовину смеялся над ним. Он сказал Старшей М-ль при встрече: «Вы видите перед собой человека, которого впервые побили». Он ходатайствовал, чтобы де Рье поскорее выпустили из Бастилии. Однако общество было весьма шокировано этим инцидентом, и на пользу К. он не пошел. Хотя его репутация к тому моменту просто не могла стать еще хуже.
- Тем временем Мазарини предпринял ловкий ход, который выбил у принцев почву из-под ног: он сам себя отправил в изгнание, повинуясь декларации, принятой парламентом в Понтуазе. Теперь принцы воевали не с ним, а непосредственно с совершеннолетним королем.
- К. был согласен заключить мир, но только на своих условиях, в чем ему было отказано в августе 1652 года. Король сказал, что «сейчас не время договоров, а время подчинения». Но К. считал, что подчиняться придется не королю, а Мазарини, несмотря на его «изгнание», а на это он пойти не мог.
- Он все пишет нежные письма Грамону. «Я думаю, что наша дружба такая давняя и такая близкая, что нам невозможно жить так, как мы живем сейчас (т.е. в разлуке) и не испытывать глубокого горя». «Не знаю, будет ли мир, но если будет, вы должны быть готовы прибыть сюда немедленно, не то я найду способ, как достать вас из Бидаша. Вы знаете, как я хочу вас видеть - никогда не хотел этого так сильно, но мы имеем дело со странником, который только отступает и защищается, разрушая все на своем пути, и скоро он разрушит себя. Умоляю никому не показывать это письмо и сохранить его для себя одного».
- Тут Годли упоминает о том, что де Гиш в это время был частым гостем в Отеле Конде, и приводит его характеристику из письма К. Грамону: «Не могу не рассказать вам, что господин де Гиш чрезвычайно умен, что на вид он в точности такой же, как вы, и что, по-моему, вы будете довольны им во всех отношениях». (Я вот только щас подумала, что де Гиш, в юном и трепетном возрасте, был свидетелем всех этих драматических событий, вроде битвы в Сент-Антуанском предместье, - наверняка же наблюдал со стен, пока гувернер держал его за шкирку, чтобы не сбежал на помощь. Как это должно было на нем отразиться, учитывая его восхищение К., как сильно повлиять на формирование его личности!)
- Переговоры для К. по-прежнему вели Роган и Шавиньи, а К. наблюдал за королевской армией. Его собственная, сократившаяся до 4 тыс. чел., не могла быть угрозой для Тюренна, но на помощь ему уже спешил все тот же Карл Лотарингский.
- Карл еще привел с собой немцев под командованием Ульриха Вюртембюргского.
- 5 сентября К. соединил с ними свои войска, но Тюренну по-прежнему ничего не угрожало, потому что Карл желал сражений еще меньше, чем раньше. Он ограничился тем, что не пускал к армии Тюренна обозы.
- Меж тем Карл наносил визиты в Париже, в том числе и Старшей М-ль, которую потом пригласил к себе в лагерь на обед. Она согласилась, а когда с ней хотела увязаться Шатийонша, не взяла ее с собой под тем предлогом, что в карете нет места.
- Клер-Клеманс тогда в очередной раз всерьез заболела, в связи с чем у М-ль оживились матримониальные планы.
- В лагере ее встречал заметно принаряженный К., в честь нее устроили небольшой парад.
- Так непривычно было для него уделять внимание своей внешности, что все гости на обеде стали делать ему комплименты, а он извинялся за это «как за преступление». Сказал, что иностранные офицеры пеняют на его внешний вид, недостойный его ранга, вот он и приоделся. (Хотя М-ль небось мечтала, что это ради нее.)
- Но тут подоспела неугомонная Шатийон, и когда К. услышал о ней, то скорчил ужасную рожу, опять же на радость Старшей М-ль.
- Когда М-ль уезжала, К. предложил ей выбрать пароль на этот день и на следующий. На первый она выбрала «Сен-Луи» и «Париж», на второй «Санта-Анна» (ее покровительница) и «Орлеан». К. сказал: «Я так и знал, что вы выберете второе, если бы я с вами воевал, то легко прошел бы через ваши посты, угадав пароль». (Я тащусь просто от их своеобразного флирта.)
- Прибытие лотарингцев еще больше настроило парижан против К., самого герцога Карла однажды толпа чуть не убила в Париже.
- Мазарини, который до этого думал, мириться с К. или изолировать его, решил: изолировать. Для этого ему всего лишь нужно было пообещать другим фрондерам то, чего они хотели, и они запросто отвернулись от К.
- 25 сентября К. почувствовал себя плохо от лихорадки, но тем не менее приехал в Париж. Он зашел к Гастоше, и они поругались (т.к. Гастоша уже решил сдаться королю). К. собирался в тот же день вернуться к войскам, но у него так болела голова, что он остался ночевать в Отеле Конде. Тюренн об этом узнал и воспользовался этим, чтобы увести свою армию в безопасное место.
- К, рассчитывал, что сражение все же состоится; более того, он только на это и надеялся. И теперь в ярости обрушился на Таванна, который меньше всех был виноват. А на Шавиньи, за его махинации на переговорах, набросился так, что он, по общему мнению, от этого вскоре и умер.
- Через несколько дней, 1 октября, К. пришел на обед к графине де Фиеск и сидел там угрюмый, не ел и не пил, не разговаривал. Когда сели смотреть комедию, он устроился позади Старшей М-ль и сказал: «Я капитан гвардейцев М-ль, я старый и больной. Не собираюсь выставлять себя напоказ и доказывать свое право носить шляпу перед всеми этими людьми».
- 20 сентября Клер-Клеманс родила сына; какое-то время считалось, что оба не выживут, но потом она все-таки оклемалась. Сын прожил 7 месяцев.
- Пока К. болел и не мог писать, наиболее важные письма он диктовал Гито.
- И вот за время болезни К. проанализировал свое положение и решил, что лучше довериться испанцам, чем Мазарини.
- Вскоре после «праздника» у графини де Фиеск стало известно, что К. со всей армией уходит из Парижа. Т.е. фактически сдает его королю.
- Потому что парижане примут короля с радостью, потому что Гастоша устал от фрондерства, от слез жены, от политики Реца, а более всего - от тирании К.
- Решение К. было вызвано отчасти гордостью, отчасти его союзническим договором с испанцами, а отчасти тем, что он хотел последовать примеру Карла Лотарингского и стать таким же полунезависимым кондотьером, а там, быть может, отвоевать себе какое-нибудь герцогство.
- Уезжая, К. сделал вид, что верит обещаниям Гастоши не заключать со двором сделки без учета его интересов. Сам он так же лживо пообещал Старшей М-ль, что скоро вернется. Она провожала его и Карла Лотарингского со слезами на глазах.
- Через три дня М-ль узнала, что Гастоша таки заключил договор со двором. Когда она потребовала объяснений, то он сказал, что не обязан перед ней отчитываться, поскольку она никогда не слушалась его советов; ему теперь нет до нее никакого дела; он едет в Блуа, а ей запрещает ехать с ним.
- М-ль, как известно, пришлось бежать в Сен-Фаржо, а король триумфально въехал в Париж.
- М-ль вернулась в Париж не скоро, а К. - еще позже, через 7 лет, которые провел на испанской службе, сражаясь с Францией.
Бонус - портреты Конде, на которых он не похож на ощипанную ворону.
читать дальше

Автор картины ниже - Louis Ferdinand Elle, и на ней Бурбон как Бурбон.


А вот голландец, ван Эгмонт:

Портрет, на котором Конде выглядит совершенно безопасным:

Энгиен, которому художник явно очень льстит:

Старший Конти:

@темы: история, книги, Grand Conde, Eveline Godley, Франция
А как это: правил не существовало, а стоял выше?
и на ней Бурбон как Бурбон
Человек как человек, я бы сказала))
Спасибо за продолжение!
Не существовало таких четких правил, как с герцогами-пэрами, которых был утвержденный парламентом список, и чье герцогство возникло раньше, тот выше стоял. И каждый раз, когда знать являлась в парламент, их иерархический порядок подтверждался и утверждался уже тем, в какой последовательности они входили в зал, рассаживались в нем и т.д.
А иностранные принцы в парламент не ходили, только если одновременно были французскими герцогами-пэрами, и тогда они занимали место в соответствии со своим герцогством. Парламент не принимал никаких постановлений касательно их ранга, он определялся поначалу только единственным документом Гениха III, в котором назывались четыре дома - Гизы, Савойский, Гонзага и Люксембург - как дома "иностранных принцев". Их место в общей иерархии определял исключительно прецедент, созданный королем и двором, и ясное дело, что основная заслуга тут лежит на Гизах 16 века, которые добились всего, чего только можно было. Что было у них, то распространилось на все остальные дома, и на потомков - не только место на иерархической лестнице, кто за кем идет, но и многочисленные привилегии, и обязанности.
Так вот, самым спорным был момент, должны ли иностранные принцы идти перед незаконным потомством короля или нет. Потом-то Людовик 14 поставил в этом споре жирную точку, но вот к примеру в сборнике всяких од, посвященных придворным, от 1664 года, шевалье стоит перед Бофором (сборник был составлен по тому же иерархическому принципу).
Место в иерархии влияло на многое, и в частности на командование в армии, почему, например, Гастоша мог быть только главнокомандующим, а Конде при нем заместителем. И то, что Немур с Бофором оказались вдвоем во главе армии, это, думаю, сыграло роковую роль. Именно тогда их ссоры стали особенно злобными. Старшая Мадемуазель рассказывала, как на военных советах выводила то одного, то другого подышать, чтобы они не сцепились.
Человек как человек, я бы сказала))
Это лихорадка (малярия?) его так истощила, что он в итоге превратился в нечто уже совершенно пугающее.
а я его даже ощипанной вороной люблю ) тем более у меня кинк на красивые длинные волосы у мужчин
этот Энгиен походу дела внучек Конде,что с ним не так?
Да там вроде было написано, что сын, Анри-Жюль. Он вообще-то страшненький был.
Конти были красавцы и либертины, я дочитала книжку Годли и очень ими заинтересовалась.
но вот к примеру в сборнике всяких од, посвященных придворным, от 1664 года, шевалье стоит перед Бофором
Охуеть. За такое можно и убить, я считаю.
Маршалы ведь тоже старшинство имели - кого раньше произвели, тот и старший по команде (если нет особого указа короля). Такой ещё момент - принцы крови ведь не носили звание маршалов? Фактически они ими были, но не назывались так?
тем более у меня кинк на красивые длинные волосы у мужчин
Тогда или/и сейчас? Мне, например, только в историчке такое нравится, не в реале.
А, на Пинтересте как всегда фигню написали. Годли этого внука не очень хвалит. Мол, никакой был. Но для нее главное, чтобы у человека была склонность к военной карьере, а если нету, так он ничтожество.
Конти интересные и оба красивые и смелые и храбрые и борзота тоже зашкаливала
И никакого пиетета перед Людовиком у них не было, что редкость для того времени.
а у Конде видимо были бохатые и светлого оттенка
Годли пишет, что они оставались роскошными до самой его старости. Еще один минус "Вателю", что его таким облезлым изобразили.
=Reinette=, принцы крови ведь не носили звание маршалов? Фактически они ими были, но не назывались так?
Да, и иностранные принцы кстати тоже. Маршальское звание же как бы приравнивалось к герцогскому, а если ты выше герцога, то не можешь маршалом стать.
Тогда или/и сейчас?
И тогда, и сейчас. Щас уже не так, а в юности очень сильно тащило.
Те красавцы под париками тоже были лысые и бритые))
И никакого пиетета перед Людовиком у них не было, что редкость для того времени. да,без разрешения гоняли воевать куда хотели,все это наверняка воспитание Конде)))
А мне нравятся эти подробности)) Они будят аппетит, если вы меня понимаете
Ой, это ужас. Как прикажете нцу писать, когда они перед твоим внутренним взором лысиной сверкают?
Либертины в смысле распутники или/и в смысле вольнодумцы? Что там было кроме общества содомитов и отсутствия пиетета к королю? Или Годли не вдается в такие подробности?
Я бы только так писала
если б умела. Оно стимулирует))Считается, что принцы хотели, чтобы короля объявили пленником Мазарини, а Гастошу поэтому - правителем королевства. вот это вот жуткая жуть,неужели не понимали это,удивительно
Бофор протестовал до последнего, не хотел драться вот даже тупой Бофор все понял,да еще убивать мужа собственной сестры ужос!!!только вот Немур что-то уперся рогом дебил,какой-то упоротый зайка,ведь с ним же и пресеклась ветвь Савойского дома,насколько я помню,там же еще была дуэль секундантов,только не помню кто чьих уложил,дурной характер был у зайки Немура)))
Очень милый флирт у Старшей Мадемуазель и Конде)))только Конде на самом деле очень скучает по Грамону)))
Ну, Гастоша номинально правил, а на самом деле рулил бы Конде. Но эту декларацию не поддержал ни один провинциальный парламент.
дурной характер был у зайки Немура
Взбалмошный.
Очень милый флирт у Старшей Мадемуазель и Конде)))только Конде на самом деле очень скучает по Грамону)))
Одно другому не мешает ) Кстати, она же страшно ревновала Конде к Шатийон и ненавидела ее, а к Гито хорошо относилась. А наверняка же до нее хоть один слух донесся из тех, что про них ходили. Но нет, ей пофиг.
кстати,хочу спросить,а что в итоге случилось с Шатийоншей?
Мне кажется, пока внешние приличия соблюдались, все делали вид, что это просто дружба. А с Месье была та проблема, что он был совершенно не в состоянии вести себя прилично
а что в итоге случилось с Шатийоншей?
А что ей сделается, оно не тонет ) Вышла замуж за какого-то немецкого принца, стала мадам де Мекленбург и каким-то образом оказалась при дворе у Генриетты. Вела себя так же, как и раньше, Людовик ее выставлял из Франции, по-моему, не раз, но потом она возвращалась. С братом, Бутвилем, герцогом Люксембургским, я так понимаю, она была в хороших отношениях.
Кстати, про Бутвиля Годли пишет что-нибудь кроме того, что верный соратник Конде? Он упоминается, в основном, в связи с военными кампаниями, в которых участвовал (на русском так вообще исключительно в связи с Делом о ядах). А мне интересна характеристика личности.
Вышла замуж за какого-то немецкого принца, стала мадам де Мекленбург это она герцогиня Мекленбургская,все вспомнила ее)))
Нет, только про кампании.
А мне интересна характеристика личности.
За этим к Сен-Симону. Я вчера заглянула в него, про принца Конти почитать, и за голову схватилась. Что они вдвоем с Люксембургом вытворяли, какие интриги плели, куда там Арманьякам.
Hedonistic, Месье совершенно уникален, нет второго такого
К Сен-Симону загляну, конечно. Но его слова нужно делить даже не на два, а на десять. Все пидорасы, а он один в белом пальте стоит))
Была причина активничать - герцогство Монморанси в итоге досталось Конде, а должно было достаться Бутвилю.