@темы: история, книги, Grand Conde, Eveline Godley, Король, Франция

Плюс-минус упорядочила кое-какую информацию.
Начну с этого отрывочка из Старшей Мадемуазель за 1658 год, о периоде болезни короля:

"Этот мужчина [де Гиш], старше его [Месье] на три года, был красив, хорошо сложён, остроумен, приятен в беседе, завзятый шутник и насмешник. Наконец, дело зашло так далеко, что королева запретила Месьё говорить с ним один на один, и, едва тот оказывался там же, где он, как туда втроём приходили маршал Дю Плесси, де Грансей и Милле, служившие помощниками его гувернёра. Королева полагала очень дурным, что зимой мадам де Шуази несколько раз помогла Месьё тайно увидеться с графом де Гишем, так, как могли бы устраивать свидание для любовницы. Говорили, будто Виллькье, бывший в фаворе у Месьё прежде графа де Гиша и всё ещё отлично с ним ладящий, во время болезни короля предложил Месьё свой город Булонь, ежели тот пожелает туда приехать."

Интересуют отсюда такие фамилии:
Дю Плесси, маршал Дюплесси-Прален, впоследствии герцог де Шуазель, военачальник и дипломат, оставил мемуары, для нас совершенно неинтересные. Воевал под началом графа д'Аркура в Италии и Каталонии, там же выполнял представительские миссии, за подвиги в Каталонии получил звание маршала. С самого начала Фронды принял сторону Мазарини, за участие в осаде Парижа получил пост воспитателя Месье в 1649 году. Командовал войсками в битве при Ретеле в декабре 1650 года и разгромил Тюренна, возглавлявшего "армию освобождения принцев".
Маркиз де Виллькье, Louis-Marie-Victor d'Aumont de Rochebaron (1632–1704), упомянутый здесь, был сыном маршала д'Омона, Antoine d’Aumont de Rochebaron (1601—1669), и Катрин Скаррон, то ли племянницы, то ли кузины поэта Скаррона. Свое звание и герцогский титул к нему маршал получил за ту же битву при Ретеле, при которой весьма отличился.
И в ней же отличился человек, который в этом отрывке не упомянут, а именно Ашиль де Лонгваль, отец Маникана, который тоже был за это всячески вознагражден.
А в феврале состоялся дебют короля в "Балете Кассандры", где танцевали также де Гиш, Маникан, Виллькье-младший и Месье.

Как я все это вижуВ декабре 1650 года положение королевы и Мазарини было как никогда отчаянным, и своих верных слуг, принесших им столь славную победу над Тюренном, они прямо-таки осыпали милостями. В том числе пригласили их сыновей в ближайшее окружение юного короля и Месье. Виллькье и Маникан для пущей важности назвались маркизами, и для Виллькье этот титул как "почетный" был утвержден королем в 1666 году, а для Маникана вряд ли.
Вот, а де Гиш обретался при дворе и раньше, и так они все и познакомились. Королю и де Гишу было 12 и 13, Маникану - 16, Виллькье - уже около 18, а Месье был младше всех. Скорее всего, учитывая, как король обращался с ним всю жизнь, Месье и тогда более или менее третировали. Гиш с Маниканом следовали примеру короля и как минимум не обращали на его брата особого внимания. Тот утешался дружбой с благоразумным Виллькье, и это была именно дружба, потому что Виллькье вроде бы не отгоняли от Месье ссаными тряпками (хотя надо еще пошерстить письма Мазарини).
Вот, а затем Гиш с Маниканом открывают все особенности своей сексуальности и наслаждаются этим. Возможно, они попытались поделиться своими открытиями с королем, но не встретили энтузиазма (отсюда слух, что Маникан пытался соблазнить короля). И тогда их взор обратился на Месье. Может, была какая-то конкретная причина для этого, и правда то, что Месье экспериментировал с Манчини, а может, по нему просто стало все видно, как видно было потом до конца его дней. Месье приходит в восторг от того, что наконец-то все его романтические мечты, проецируемые ранее на Жуайеза и, возможно, Виллькье, наконец-то обрели плоть. А еще от того, что приятели брата наконец-то обратили на него хоть какое-то внимание. И по уши влюбляется в де Гиша, для которого это все было просто баловство.

У младшего Виллькье все потом сложилось хорошо, он стал капитаном королевской гвардии, женился в 1660 году на родной сестре Лувуа. Правда, она рано умерла, в 1668, и вторым браком он женился на одной из дочерей маршала Ла Мотт-Уданкура, которую звали Франсуаза-Анжелика. читать дальшеНу и так, к слову: вторая дочь этого маршала стала той самой Вантадур, которая спасла маленького Людовика 15 от врачей. Мать этих дам, жена маршала, тоже была воспитательницей королевских детей при Анне Австрийской. Все бы ничего, но в девичестве ее звали м-ль де Тусси, и именно к ней подкатывал Конде, чтобы за вознаграждение сделать ее своей любовницей. Видимо, об этом никто так и не узнал.
(На всякий случай запишу сюда, что Анна-Люсия де Ла Мотт-Уданкур, та самая, к которой молодой Людовик лазал в окно с Сент-Эньяном и которой Генриетта с Олимпией Манчини хотели заменить Лавальер, - это дочь сводного брата маршала Ла Мотт-Уданкура).
Под началом маршала д'Омона воевал шевалье в Деволюционную войну, и на его вдове, урожденной Скаррон, пытался жениться Марсан, но, видимо, не женился, остался только брачный контракт.
Вот такая придворная Санта-Барбара, а кто слушал - молодец

P.S. Добавлю все-таки сюда, потому что надо куда-то эти мелкие факты складывать, мало ли что где всплывет.
Мадам де Коэткен, которая вытрясла из Тюренна тайну Дуврского соглашения и передала ее шевалье, была дочерью того самого Анри де Роган-Шабо, который тусовался с Конде. Про всю их семью говорили, что они "удачливы в любви". Если герцогиня д'Эльбеф, бабка шевалье, действительно была из тех самых Шабо, значит, они были дальними родственниками. Но вряд ли бургундские Шабо, вассально подчиненные дому Конде и, по крайней мере частично, гугеноты, очень дружили с лотарингцами. Тем более что герцогиня д'Эльбеф, пользуясь своим новообретенным статусом иностранной принцессы, отсудила у бургундских родственников все, что можно и нельзя. Роганы, тоже гугеноты в прошлом, ненавидели лотарингцев по своим причинам - потому что очень хотели стать иностранными принцами. Как и Буйоны, опять-таки гугеноты. И вот мадам де Коэткен предает эти фамильные и религиозные связи ради прекрасных глаз шевалье.

 

@темы: история, Шевалье, Месье, Король, Франция

читать дальше- Битва в Сент-Антуанском предместье, возможно, заставила парижан склониться на сторону К., но, как всегда, ненадолго. Особенно потому, что 4 июля 1652 года состоялась знаменитая резня в Ратуше.
- Современники однозначно обвиняли в ней К., историки до сих пор не пришли к единому мнению (возможно, что под видом сторонников К. выступали люди Реца или Мазарини). Факт тот, что в Ратуше собрались представители парламента, знати, купеческие старшины и т.д., чтобы выработать дальнейший план действий.
- Считается, что принцы хотели, чтобы короля объявили пленником Мазарини, а Гастошу поэтому - правителем королевства. И чтобы заставить делегатов голосовать активнее, К. приказал своим солдатам пошуметь под окнами, но потом что-то пошло не так. А К. к тому же и не пожелал их унимать. Но возможно, что толпу взбудоражили агенты аббата Фуке. Ведь все случившееся было как раз на руку Мазарини, а не принцам.
- Старшая М-ль, Гастоша и К. были в Отеле Люксембург, когда туда примчался взмыленный гонец с сообщением, что в Ратуше всех убивают. Гастоша предложил К. отправиться туда и навести порядок, но он с ухмылкой сказал, что «боится». «Отправьте туда Бофора». (Бофора, кстати, тоже обвиняли в случившемся.)
- Бофор согласился ехать, а с ним вызвалась и Старшая М-ль, поскольку тоже была любимицей народа. К. стало стыдно, и он пожелал ее сопровождать, но она отказалась, да и другие убедили К., что она произведет более умиротворяющий эффект, если явится туда без него.
- Меж тем толпа, которая якобы была за принцев, ворвавшись в Ратушу, стала убивать всех без разбора, в том числе и верных сторонников принцев. Впрочем, всех не столько убивали, сколько грабили. А карета с Бофором и Старшей М-ль никак не могла прорваться к Ратуше из-за перекрытых цепями улиц.
- К тому времени как они все-таки доехали до Ратуши, там уже не осталось ни толпы, ни ее жертв.
- Таковое было событие, которое стало концом партии принцев. К. теперь больше, чем когда-либо, был «демоном» Фронды.
- Впрочем, никакого организованного сопротивления в Париже ему не оказывали. Парламент, - а точнее, его остатки, те, кто не удалился в Понтуаз по приказу короля, - объявил Гастошу генерал-лейтенантом королевства, Бофора - губернатором Парижа, К. - генералиссимусом. Т.е. сделал то, что должно было сделать собрание в Ратуше.
- К. ходил на эти дебаты, страдая от лихорадки, с дикой головной болью, а по возвращении ему пускали кровь.
- Дела шли плохо: в Бордо Конти и Лонгвильша ссорились с Марсеном и Лене; деньги заканчивались; Париж не подчинялся уже вообще никому.
- Возобновились переговоры со двором, толку от которых было столько же, сколько и от предыдущих. Мазарини знал, что ему нужно только ждать.
- К. испытывал все большее отвращение к Парижу. Как сказал Гастоша, «мой кузен с бОльшим удовольствием командовал бы четырьмя гарнизонами в Арденнах, чем 12 млн людей, которые его окружают сейчас» (в Арденнах находилось большинство его крепостей).
- Клер-Клеманс тогда была в Монроне и должна была родить второго ребенка; ее состояние вызывало большие опасения, и К. сильно переживал - за ребенка, конечно, больше, но и о жене заботился.
- Одним из последних гвоздей в крышку гроба Фронды стала дуэль между Немуром и Бофором, на которой первый был убит. (Собственно, ссорились они все из-за того же права первенства, т.к. Немур, иностранный принц, стоял в табели о рангах выше Бофора, с чем тот согласиться не мог, а четких правил в данном случае не существовало, только прецеденты. На это наложилось соперничество в политике, любви и пр. Бофор в принципе был согласен помириться, но Немур не желал ничего слышать. Последние дни друзья были вынуждены буквально охранять их друг от друга, но из-за раны, полученной Немуром в Сент-Антуанском предместье, эта стража была ослаблена, чем Немур воспользовался, чтобы вызвать Бофора.)
- Поэтому и выбрали пистолеты - т.к. Немур был еще слаб. Бофор протестовал до последнего, не хотел драться, но Немур выстрелил, и ему пришлось защищаться. Так он беднягу и убил.
- Как раз в этот момент и примчался срочно вызванный К. Как назло, его кучер оказался пьян, К. вышвырнул его с козел и посадил на них лакея, который не так хорошо умел править каретой, поэтому он опоздал.
- Через некоторое время мимо места трагедии проезжал Мариньи (сочинитель памфлетов на зарплате у Реца). Он увидел К., бледного, в полуобморочном состоянии, и поспешил к нему на помощь. Пока К. рассказывал ему, что произошло, мимо пронесли тело Немура, и К. стал умолять «забрать его отсюда». (Мне кажется, К., как и все на свете, нежно любил Немура, ведь он был всеобщий зайка.)
- Несколько позже случился инцидент не такой трагический, но неприятный. Это снова был спор о первенстве, между принцем Тарентским (из дома Ла Тремуй) и графом де Рье, одним из Гизов. Спор разбирался в доме у Гастоши, который был судьей. К. при этом присутствовал, выступая на стороне Ла Тремуя.
- Рассудили не в пользу гизаров, чем де Рье был весьма недоволен, он отказался принять это решение. К. сказал, что он должен подчиняться Гастоше. Тот ответил, что К. подсуживает Ла Тремуям. К. нагло заявил: «Именно так», и в ответ на это де Рье с досадой взмахнул рукой.
- К., чьи нервы были на пределе из-за всех последних событий, схватил его за руку, что было нехорошо с его стороны, но де Рье повел себя еще хуже: он толкнул субтильного К. так, что тот отлетел, а потом сделал такое движение, будто хочет достать меч из ножен.
- К. тоже схватился за меч, но тут их разняли, а де Рье арестовали. Гастоша меж тем удрал.
- Тут было двойное оскорбление королевской крови со стороны де Рье, и его отправили в Бастилию.
- К. наполовину стыдился этого эпизода, наполовину смеялся над ним. Он сказал Старшей М-ль при встрече: «Вы видите перед собой человека, которого впервые побили». Он ходатайствовал, чтобы де Рье поскорее выпустили из Бастилии. Однако общество было весьма шокировано этим инцидентом, и на пользу К. он не пошел. Хотя его репутация к тому моменту просто не могла стать еще хуже.
- Тем временем Мазарини предпринял ловкий ход, который выбил у принцев почву из-под ног: он сам себя отправил в изгнание, повинуясь декларации, принятой парламентом в Понтуазе. Теперь принцы воевали не с ним, а непосредственно с совершеннолетним королем.
- К. был согласен заключить мир, но только на своих условиях, в чем ему было отказано в августе 1652 года. Король сказал, что «сейчас не время договоров, а время подчинения». Но К. считал, что подчиняться придется не королю, а Мазарини, несмотря на его «изгнание», а на это он пойти не мог.
- Он все пишет нежные письма Грамону. «Я думаю, что наша дружба такая давняя и такая близкая, что нам невозможно жить так, как мы живем сейчас (т.е. в разлуке) и не испытывать глубокого горя». «Не знаю, будет ли мир, но если будет, вы должны быть готовы прибыть сюда немедленно, не то я найду способ, как достать вас из Бидаша. Вы знаете, как я хочу вас видеть - никогда не хотел этого так сильно, но мы имеем дело со странником, который только отступает и защищается, разрушая все на своем пути, и скоро он разрушит себя. Умоляю никому не показывать это письмо и сохранить его для себя одного».
- Тут Годли упоминает о том, что де Гиш в это время был частым гостем в Отеле Конде, и приводит его характеристику из письма К. Грамону: «Не могу не рассказать вам, что господин де Гиш чрезвычайно умен, что на вид он в точности такой же, как вы, и что, по-моему, вы будете довольны им во всех отношениях». (Я вот только щас подумала, что де Гиш, в юном и трепетном возрасте, был свидетелем всех этих драматических событий, вроде битвы в Сент-Антуанском предместье, - наверняка же наблюдал со стен, пока гувернер держал его за шкирку, чтобы не сбежал на помощь. Как это должно было на нем отразиться, учитывая его восхищение К., как сильно повлиять на формирование его личности!)
- Переговоры для К. по-прежнему вели Роган и Шавиньи, а К. наблюдал за королевской армией. Его собственная, сократившаяся до 4 тыс. чел., не могла быть угрозой для Тюренна, но на помощь ему уже спешил все тот же Карл Лотарингский.
- Карл еще привел с собой немцев под командованием Ульриха Вюртембюргского.
- 5 сентября К. соединил с ними свои войска, но Тюренну по-прежнему ничего не угрожало, потому что Карл желал сражений еще меньше, чем раньше. Он ограничился тем, что не пускал к армии Тюренна обозы.
- Меж тем Карл наносил визиты в Париже, в том числе и Старшей М-ль, которую потом пригласил к себе в лагерь на обед. Она согласилась, а когда с ней хотела увязаться Шатийонша, не взяла ее с собой под тем предлогом, что в карете нет места.
- Клер-Клеманс тогда в очередной раз всерьез заболела, в связи с чем у М-ль оживились матримониальные планы.
- В лагере ее встречал заметно принаряженный К., в честь нее устроили небольшой парад.
- Так непривычно было для него уделять внимание своей внешности, что все гости на обеде стали делать ему комплименты, а он извинялся за это «как за преступление». Сказал, что иностранные офицеры пеняют на его внешний вид, недостойный его ранга, вот он и приоделся. (Хотя М-ль небось мечтала, что это ради нее.)
- Но тут подоспела неугомонная Шатийон, и когда К. услышал о ней, то скорчил ужасную рожу, опять же на радость Старшей М-ль.
- Когда М-ль уезжала, К. предложил ей выбрать пароль на этот день и на следующий. На первый она выбрала «Сен-Луи» и «Париж», на второй «Санта-Анна» (ее покровительница) и «Орлеан». К. сказал: «Я так и знал, что вы выберете второе, если бы я с вами воевал, то легко прошел бы через ваши посты, угадав пароль». (Я тащусь просто от их своеобразного флирта.)
- Прибытие лотарингцев еще больше настроило парижан против К., самого герцога Карла однажды толпа чуть не убила в Париже.
- Мазарини, который до этого думал, мириться с К. или изолировать его, решил: изолировать. Для этого ему всего лишь нужно было пообещать другим фрондерам то, чего они хотели, и они запросто отвернулись от К.
- 25 сентября К. почувствовал себя плохо от лихорадки, но тем не менее приехал в Париж. Он зашел к Гастоше, и они поругались (т.к. Гастоша уже решил сдаться королю). К. собирался в тот же день вернуться к войскам, но у него так болела голова, что он остался ночевать в Отеле Конде. Тюренн об этом узнал и воспользовался этим, чтобы увести свою армию в безопасное место.
- К, рассчитывал, что сражение все же состоится; более того, он только на это и надеялся. И теперь в ярости обрушился на Таванна, который меньше всех был виноват. А на Шавиньи, за его махинации на переговорах, набросился так, что он, по общему мнению, от этого вскоре и умер.
- Через несколько дней, 1 октября, К. пришел на обед к графине де Фиеск и сидел там угрюмый, не ел и не пил, не разговаривал. Когда сели смотреть комедию, он устроился позади Старшей М-ль и сказал: «Я капитан гвардейцев М-ль, я старый и больной. Не собираюсь выставлять себя напоказ и доказывать свое право носить шляпу перед всеми этими людьми».
- 20 сентября Клер-Клеманс родила сына; какое-то время считалось, что оба не выживут, но потом она все-таки оклемалась. Сын прожил 7 месяцев.
- Пока К. болел и не мог писать, наиболее важные письма он диктовал Гито.
- И вот за время болезни К. проанализировал свое положение и решил, что лучше довериться испанцам, чем Мазарини.
- Вскоре после «праздника» у графини де Фиеск стало известно, что К. со всей армией уходит из Парижа. Т.е. фактически сдает его королю.
- Потому что парижане примут короля с радостью, потому что Гастоша устал от фрондерства, от слез жены, от политики Реца, а более всего - от тирании К.
- Решение К. было вызвано отчасти гордостью, отчасти его союзническим договором с испанцами, а отчасти тем, что он хотел последовать примеру Карла Лотарингского и стать таким же полунезависимым кондотьером, а там, быть может, отвоевать себе какое-нибудь герцогство.
- Уезжая, К. сделал вид, что верит обещаниям Гастоши не заключать со двором сделки без учета его интересов. Сам он так же лживо пообещал Старшей М-ль, что скоро вернется. Она провожала его и Карла Лотарингского со слезами на глазах.
- Через три дня М-ль узнала, что Гастоша таки заключил договор со двором. Когда она потребовала объяснений, то он сказал, что не обязан перед ней отчитываться, поскольку она никогда не слушалась его советов; ему теперь нет до нее никакого дела; он едет в Блуа, а ей запрещает ехать с ним.
- М-ль, как известно, пришлось бежать в Сен-Фаржо, а король триумфально въехал в Париж.
- М-ль вернулась в Париж не скоро, а К. - еще позже, через 7 лет, которые провел на испанской службе, сражаясь с Францией.

Бонус - портреты Конде, на которых он не похож на ощипанную ворону.

читать дальше

Автор картины ниже - Louis Ferdinand Elle, и на ней Бурбон как Бурбон.




А вот голландец, ван Эгмонт:


Портрет, на котором Конде выглядит совершенно безопасным:



Энгиен, которому художник явно очень льстит:


Старший Конти:

@темы: история, книги, Grand Conde, Eveline Godley, Франция

@темы: история, мои тексты, Шевалье, Месье, Король, Франция

@темы: история, книги, Grand Conde, Eveline Godley, Франция

@темы: видео, Rudolf Nureyev

@темы: история, книги, Grand Conde, Eveline Godley, Франция

@темы: история, Grand Conde, Eveline Godley, Франция

@темы: кино, видео, твари